Молчун-раб, сидевший в кресле пилота, крутанул штурвал и приналег на педали. «Стрекоза» затрещала крыльями, делая вираж. Увеличив скорость, она понеслась в сторону гор Кингури, круто обрывавшихся в океан за краалями северной окраины. «Стрекозу» с рабом прислал Гай Октавиан Тумидус. Условия контракта они согласовали на удивление быстро. В ответ на предупреждение Тартальи о том, что он — «имперсонатор с частичным дефектом» и существует вероятность, что в процессе контакта клиент испытает сильную боль, легат с презрением отмахнулся:
— Вы боитесь причинить боль мне?! Не переоценивайте свои жалкие способности! Это я могу причинять боль. Я! И никак не наоборот.
Прав был Тумидус или нет — в любом случае директор «Вертепа» не стал развивать скользкую тему. Клиент предупрежден и дал согласие. Значит, профессиональная совесть чиста. Цена, названная легатом, оказалась выше, чем рассчитывал Лючано. Для виду он поторговался, заломив надбавку за срочность.
— Вы получите свои деньги! — без споров кивнул легат.
Камнем преткновения неожиданно стало одно, казалось бы, совершенно невинное условие: Тарталья потребовал, чтобы перед выступлением помпилианец ознакомился с текстом заготовленной для него речи.
— У меня нет времени на подобные глупости! — отрезал Тумидус.
Лючано пожал плечами: хотите, не хотите, а придется выкроить часок. И не бегло ознакомиться с текстом, а трижды прочитать речь от начала до конца.
— Вслух? — язвительно спросил легат. Его сросшиеся брови превратились в грозовую тучу, готовую метать молнии. — С выражением? На табурет встать не надо?!
Идею с табуретом Лючано проигнорировал. Хотя в ней таился великий соблазн.
— Можно — про себя.
— Огромное вам спасибо!
— Не за что. Напоминаю: трижды.
В этот момент чувство юмора у Гая Октавиана Тумидуса, и без того небогатое, закончилось совсем. Его сменили гордыня и ярость.
— У меня есть более важные дела! Зачем я тогда вообще нанимаю контактного имперсонатора?! Для издевательств?!
И так далее, вплоть до финального пассажа: как смеет жалкий актеришка, разовый наемник, ставить условия ему, гард-легату, кавалеру ордена Цепи и малому триумфатору?!
Пришлось объяснять в доступной для легатских мозгов форме.
— Невропаст, он же контактный имперсонатор, отнюдь не телепат-транслятор. — Лючано изо всех сил скрывал неприязнь к упрямому клиенту. — Элемент телепатии в нашем искусстве есть, но в очень малой степени. Если в памяти клиента отсутствует исходный материал, то имперсонатору не с чем работать. Мы можем улучшить походку неуклюжему разине, но не можем поднять мертвеца и заставить плясать вприсядку. Я готов подкинуть вам «на язык» одну-две чужеродные реплики, перекроить исходный монолог, ухватить смутное желание. Чтобы дергать за ниточки, надо, чтобы нити к чему-то вели…