Улугбек почесал Борьку между ушами, а когда тот, разомлев от хозяйской ласки, свалился с копыт, уселся на него как на походный стульчик. Кабан даже не хрюкнул. Вот бы кому в цирке-то выступать!
– Понимаешь, артист, ты немножечко ошибся, когда меня взрывчаткой пугать начал. Ты не знаешь, я знаю – не может быть здесь взрывчатки. Здесь и тебя-то не должно быть. Сюда вообще могут попасть только те, кого я или Искандер проведём. Ты же видел, какой берег чистый? Уже много годов здесь люди не появлялись. Только женщины, которых брат с завязанными глазами привозит. Догадываешься, почему?
– Где уж мне. Мы, артисты, народишко туповатый.
– Хватит комедию ломать, Паша. Сулейман-ага нам давно рассказал, кто ты такой.
Я зашипел. Всё-таки без шефа не обошлось. Эх, Жерарчик, опять ты оказался прав.
– Только он совсем не ждал, что его любимый комбинатор начнёт носиться, как ар-хар, и везде свою башку совать, – продолжал Улугбек, безотчетно раскачивая стоящее между разведёнными коленями ружьё. – Вот подумай, тебе девочку зачем подарили? Что-бы ты её бросил после первого же свидания?
– Какую девочку? – спросил я, уже зная ответ.
– Зариночку, конечно. Ах, какая пэри! Какая гурия! Да я бы на твоём месте целый год из её постели не выбирался. А ты… Тьфу, дурачок!
Я едва не сболтнул в ответ, что засранка пэри сама меня отшила, но вовремя сдер-жался. Бывает информация, которой можно разбрасываться как скорлупой от семечек, а бывает такая, которую следует приберечь. Но если не умеешь отличить первую от второй, рот лучше держать на замке постоянно. И открывать только для того, чтобы добыть по-лезные знания.
– Сулейману надо было просто сказать мне всю правду. С самого начала. А он начал строить какие-то многоходовки, – сказал я. – Тоже мне гроссмейстер. Мог бы сообразить, что…
– Слушай, разве тебя отец не учил почтению к старшим?! – сердито перебил Улугбек. – Что ты рассказываешь, как должен поступать Сулейман-ага? Очень умный, да? Сам без штанов, а у-умничает! Артист, аннанге ски…
– Вы бы за язычком-то следили, дядечка, – невинно заметил я. – А то за матерную ругань шеф отрежет его под самый корешок и собакам скормит. У него с этим просто.
– Ха, напугал! – с напускным бесстрашием воскликнул Улугбек. И тут же нервно потёр шрам на лбу. – Его здесь нету.
– А где он?
– Где надо.
– Знаете, у нас какой-то идиотский разговор получается. Раз вы в курсе, кто я, и в курсе того, что мы на одной стороне, какого хрена посадили в эту скорлупку? – Я посту-чал ногтем по панцирю. – Отпустите, да и дело с концом. Обещаю вернуться в Императ-рицын. К Зарине. А здесь и духу моего больше не будет. Целый год.