Я представил себя сидящим на таком стульчике среди сотен людей, обречённо жду-щих, когда сверху хлопнется атомная бомба, и по хребту у меня пробежал холодок. Сме-яться мгновенно расхотелось. И не одному мне.
– Неуютненько, – шепнул Жерар. – Будто в склепе, блин.
Мистер Джи потыкал тростью в валяющийся на полу истоптанный плакат с «поган-кой» ядерного взрыва и объявил на карикатурном русском:
– Спасибо Горби, что кончал холодная война!
– Бать, а кто такой Горби? – спросил я вполголоса.
– Похоже, у тебя проблемы ещё и с криптоисторией, – констатировал отец. – Хотя в школе её не преподают, так что прощаю. Горби – это мелкий бес, соплеменник твоего Ту-зика. Только он воплотился не в собаку, а в кота. Был тайным советником при Михаиле Горбачёве, играл значительную роль в советской внешней политике. Например, внушил в Рейкьявике президенту Рейгану, что тот любит СССР всей душой. Иностранцы считали, что Горби – сокращённое от Горбачев. Так потом и повелось. После отставки хозяина Горби занялся рекламой кошачьего корма. Достиг больших успехов, между прочим.
– Ох, и здоров же ты врать, Владимир Васильевич! – похвалил я.
– Если бы, – без улыбки ответил отец и громко спросил: – Ну что, бойцы, каковы дальнейшие планы? Может, ну её на хрен, эту войну с саранчой? Пересидим Армагеддон здесь, да и дело с концом.
– Ты, Вовка, кончай провокации, – сказал Конёк-Горбунок. – У американцев чувство юмора слегка перекошенное. Они твоих ментовских шуточек не поймут.
– За мента можешь и в грызло схлопотать.
– Опять дружеская пикировка для поднятия тонуса? – ехидно спросил я.
Оба нарисовали на рожах широкие улыбки и кивнули.
– Нам нужно в сборочный цех. – Дарья повернулась к Годову. – Знаете, как туда пройти?
– Знаю. По земле? Или под землёй?
– Сверху было бы, конечно, приятнее. Но больно уж у нас компания, гм… экзотичная. У охраны обязательно возникнут вопросы. А терять время на разъяснение своих полномо-чий мне совсем не хочется. Да и скрытность под землёй выше.
Годов кивнул и направился к одному из боковых проходов.
* * *
Память у легенды панк-рока была просто поразительная. И умение ориентироваться на местности тоже. Без него мы наверняка десять раз заблудились бы в этом лабиринте коридоров, казематов, запертых и открытых дверей, тупичков и лестниц. Между прочим, лестницы удивляли меня больше всего. Они вели не только наверх, но и вниз. Какие сек-реты скрывались в глубинах под бомбоубежищем, можно было только догадываться. Кое-где на стенах были намалёваны надписи, сообщающие о номерах цехов, работникам кото-рых следовало укрываться в том или ином помещении. Но никто кроме Годова не знал связи между номером цеха и его специализацией.