Разумеется, я больше от неожиданности, чем от боли, упал и почувствовал, что из спины бежит кровь. Кто-то крикнул — к коновалам его, то есть к врачам в больницу.
Так я получил первую бандитскую отметину. Но рана была неглубокой, через три дня я уже своим ходом уезжал в Чимкент через Ташкент. Хелен Бреун в это время, пока я находился в больнице, была в автомашине, но под охраной милиции.
Навек я запомнил эту игру, этот нож, который всю мою жизнь держат за моей спиной враги моей Родины, и меченую колоду карт, которую мне хотели подсунуть. Меченую колоду, которую всегда включают в игру те, кто против нас, кто по другую сторону баррикад, кто не может нас обыграть честно и поэтому постоянно подсовывает крапленые карты. Но я никогда не пущу ее в игру, я всегда вижу ее, эту колоду. Спустя полвека я вижу все сквозь завесу времени, сквозь любую завесу, сквозь стены и любую бронезащиту, я отчетливо и ясно вижу ее и никогда не допущу в игру. Их меченую колоду.
Когда я уезжал из Бухары, Умаров мне напомнил: «Все-таки они раскусили тебя, что ты за птица, видать целились не в поясницу, а живот распороть». У «картежников» изъяли тридцать четыре пистолета, четырнадцать кинжалов, шесть гранат и семь обрезов. У самаркандской банды стволов было побольше, но не было гранат. У «дяди» Хелен Бреун в доме, где он временно проживал, изъяли ручной пулемет и два автомата. Бреун этого ничего не знала, только причитала:
— Звери, бандиты. Они могли бы тебя зарезать насмерть.
Так мы все же уехали из Бухары, минуя Самарканд. Проезжая мимо чайханы в Мерзачуле, я не увидел баяниста. Остановились покушать только около реки Сырдарьи, поели плов, попили чайку. Я переодел рубашку, так как мой бинт и рубашка пропитались кровью. Когда Хелен делала перевязку, то почувствовалась определенная профессиональность медика. Она сорвала совсем молоденький лист подорожника, вчетверо сложила бинт и только тогда начала завязывать. Я сразу подумал — прошла подготовку оказания первой медицинской помощи. В Ташкент приехали, когда уже стало вечереть. В Ташкенте была база «Союззаготавтотранса»: что-то вроде гостиницы и заезжего дома, здесь мы и остановились. Выделили нам комнату с окном во двор и на тополевую рощу.
— Лена, — сказал я, — ты приведи все в порядок, а я свяжусь с руководством своей автобазы, а то из-за этих картежников я и груз не получил, едем порожняком. Только хорошо закрывайся, даже если дядя здесь окажется, не открывай (хотя я знал, что «дядя» и «братики» уже здесь не появятся).
Она спросила: