Лучше бы он меня все же ударил. Думаю, мне было бы не так больно, как от этих вот слов. В горло мне будто вбили ком горькой грязи, а потом сжали его тисками. Дышать я не мог. Видеть что-то отчетливо — тоже: глаза застило влагой. В голове эхом забухало: «Гнида! Гнида! Гнида!..»
Я круто развернулся и пошел. Неважно куда. Лишь бы прочь отсюда. Жаль, далеко уйти не дали. Штейн догнал меня, схватил, дернул, хотел, видимо, тоже на меня наорать, но, глянув мне в лицо, испуганно отшатнулся и забормотал:
— Дядя Фёдор!.. Федь, Федька, ты чего?.. Не надо, не надо!.. — Он быстро обернулся на джип, снова посмотрел мне в глаза и горячо зашептал: — Не надо, не пускай его слова в сердце! Это он сгоряча, он за тебя очень испугался… Он ведь, когда тебя спасал сегодня утром, сделал то, что делать было нельзя. Он должен был погибнуть, и он знал это, и все равно полез за тобой. А нервы ведь не железные, и сил он там столько оставил!.. И тут вдруг опять ты учудил! И опять он тебя выручил. Правда, на сей раз аномалия — «дрожь земли» — была не смертельной, но он-то об этом не знал… Ничего удивительного, что он сорвался. Он ведь обычный человек, не робот. И очень хороший человек, настоящий. Ты подумай об этом и просто постарайся его понять. Не то, что он тебе сейчас наговорил, а то, почему он это сделал. Хорошо?
Я кивнул, не в силах сказать ни слова. А потом, как ни крепился, все-таки не удержался и зарыдал, уткнувшись носом в комбинезон Штейна.
Глава четырнадцатая. Наш вездеход, вперед лети!
Он еще что-то потом говорил нам, нарочито громко размахивая руками, — что-то как раз об этой аномалии, в которую я въехал, — но я ученого почти не слушал, поскольку думать сейчас мог только об одном: что же мне теперь делать?
Сергею, по-моему, тоже было несладко; он сначала хмурился, затем поморщился и перебил Штейна:
— Может, достаточно лекций, а? Раз эта «дрожь земли» неопасная, так и шут с ней, поехали дальше, чего зря время теряем?
— Сейчас поедем, — сказал ученый и вдруг подмигнул мне: — А ну-ка, Дядя Фёдор, дойди до того места, посмотри, что сейчас там.
Я что есть силы замотал головой. Ну уж нет, хватит из меня совсем-то уж придурка делать! Не ожидал этого, честно говоря, от Штейна.
Он, видимо, прочитал по лицу все мои мысли и улыбнулся:
— Иди-иди, не бойся. «Дрожь земли» живет недолго, тем более когда в ней такая масса как автомобиль побывала. Сходи посмотри, там артефакты должны интересные остаться.
Вообще-то, подумал я, Штейн вполне мог и сам сходить за своими артефактами, не барин. Но в то же время я догадывался, что поручил он мне это дело главным образом для того, чтобы я слегка развеялся, не замкнулся в себе, не зациклился на своих переживаниях. Короче, он решил поиграть в психолога. Ну, пусть поиграет, коли ему так уж хочется.