И сразу, словно в ответ на ее слова, из темноты вырвался бешеный визг боли, рыдание смертельно обиженной гигантской кошки.
Замерло все вокруг. И в этой дрожащей от ужаса тишине на грани возможного хрипел и рвался сумасшедший крик, в котором были, казалась, вся обида, вся скорбь и вся месть вселенной.
— Я, кажется, сейчас влеплю ему, — сквозь зубы сказала женщина.
— Нельзя, — сказал Будрис. — Нельзя стрелять. Опомнитесь.
— И вправду нельзя, — сказала она. — И у костра тоже оставаться нельзя. Он, наверное, обжегся. Он черт знает что может натворить сейчас. Берите собаку. Идите в дом. Сегодня вы будете здесь.
— Пожалуй, что на этот раз вы правы, — сказал он.
Они вошли в избушку. Тихо чиркнула спичка, бросив тусклое отражение на тонкие пальцы и встревоженное лицо женщины.
Зажглась керосиновая лампа, и стало немного светлей. В слепом, болезненном свете белел между бревнами мох. Добрую половину избушки занимали грубые нары из горбыля. На нарах лежали вороха сена, прикрытого рядном. Под потолком тянулись полки с какими-то жестянками и свертками. Слева от двери была чугунная печка, на ней ведро с картошкой и чайник. Справа, под единственным окном, выскобленный стол и скамья.
Между столом и нарами стоял сундук. Наверное, для припасов. Чтобы не забралось случаем какое-нибудь зверье и не похозяйничало. На столе лежал очень потрепанный, пухлый «журнал посещений». И больше ничего не было. Будрис швырнул на нары одеяло и плащ.
— Ложитесь. Я отвернусь.
— Закройте дверь покрепче. Этот разбойник рядом ходит.
«Разбойник» на самом деле бродил вокруг избы, кашлял, и хрипел, и временами начинал вопить от гнева и обиды.
Амур как бросился сразу под нары, так и не вылезал оттуда. Поглядывал как из крепости. Северин набросил крючок, всунул в ручку двери жердь и сел возле стола, спиною к нарам. Развернул «журнал».
Записи были всякие. От серьезных до легкомысленных.
«Видел уссурийского трубконоса на границе лианников». Подпись. Дата.
«Маша, ты трясогузка. Не верти все время хвостом». Дата. Подпись неразборчива.
За спиной Северин слышал шелест платья, шуршание сена, слабое потрескивание досок.
«Обнаружил орехового листоеда недалеко от второго кордона. Нужно браться за дело, иначе не миновать повторения 1960 года».
«Интересно посмотреть, как чувствовали бы себя Вася и Алена, если бы им довелось сесть на гнездо земляной осы».
«Дуб ты, Петр».
«Нашел древесного реликтового таракана. Полагаю, что живородный. Проследить за районом на север от Мертвого Ключа».
«Студенты-практиканты, не обижайте полозов Шренка. Они удавы, а значит, родственники вам».