Хотя какой там толк, не те сейчас времена. Выйдет замуж, нарожает кучу ребятишек, и весь мир её сомкнется до стен собственного дома, с редкими вылазками на рынок и единственным удовольствием посудачить с соседками.
Но она не будет ломать голову, чем накормить своих детей и во что их одеть, уж об этом-то я сумею позаботиться.
Так, Мириам. Определённо с ней что-то произошло, хотя она старательно пытается этого не показать. Только бы не то, о чём я сейчас подумал, только не это. Следом поднялся сти Молеуен и вид у него был какой-то виноватый.
Неужели всё-таки …
Так, спокойствие, Артуа, и не надо так смотреть в спины трём новым пассажирам, пока ещё не всё ясно.
Да что тут уже непонятного, не обманывай сам себя, не получится, слишком уж всё это на виду.
Мириам, девочка, не расплачься в объятиях Проухва, а, если не сможешь удержать слёз, объясни их, пожалуйста, тем, что очень за него переживала, боялась потерять и очень, очень соскучилась. Прошу тебя, девочка, очень прошу.
Ему не следует знать о случившемся, именно ему, если это действительно случилось. Дай Бог, чтобы бы мне всё это показалось, но слишком уж въелась в кровь привычка предполагать самый плохой вариант из возможных.
И, для того, чтобы узнать правду, нужно поговорить с Мириам.
Уже в своей каюте, отослав Прошку под благовидным предлогом, я коротко сказал Мириам: рассказывай.
И она, захлебываясь слезами, давясь ими, рассказывала, рассказывала прерывающимся голосом. Это действительно произошло. Произошло, когда мы считали последние минуты своей жизни на палубе 'Интбугера'.
Люди Диамуна заволокли Мириам в его каюту, ну а дальше…
Я не хочу знать подробностей, как это было и сколько их было, не хочу. Потому что главное в том, что это было.
Я стоял и молчал, прижав её к себе и гладя по волосам. В конце рассказа Мириам вынула откуда-то ожерелье, которое Диамун дал ей, как он сам выразился, в оплату за услуги.
Ты только не говори ничего Проухву, девочка, хорошо? Не нужно ему знать об этом, ведь теперь уже ничего изменить нельзя.
Мириам только кивала головой, глядя на меня полными слёз глазами. Ненавижу женские слезы, но сейчас они были вызваны не тем, что на улице украли кошелёк, или даже рассказом о том, пришлось расстаться с любимым.
Выйдя на палубу, я обнаружил ожерелье зажатым в руке. Первым желанием было выбросить его в море, и я даже размахнулся для этого, но затем пришла новая мысль. Ты его ещё увидишь, Диамун, это ожерелье, и я очень надеюсь на это. Ожерелье было недешёвым, оно было дорогим, наверное, даже очень. Но разве это цена, Диамун? О настоящей цене ты узнаешь позже.