— Ты продал всё подполье! Пять лет нашего труда погибнет на Талане, когда вернётся имперский флот, твоё восстание обречено и ты это знаешь. Ты — провокатор! — Последнее обвинение он буквально выплюнул вместе с кровью.
— Да, это восстание обречено. — Согласился Таккар, жестом остановив кинувшихся было охранников. В его голосе послышалась горечь. — Это необходимая жертва — оно покажет всем, что Империя не всесильна, что ей можно сопротивляться. Это восстание породит тысячи таких же. Разве мы не об этом мечтали? А, Крайн?
— Император просто получит то, что хочет! Он объявит чрезвычайное положение, и от свободы в секторе Тейл не останется и следа — получится ещё один безликий имперский регион. Не будет никакого второго восстания, не будет ещё тысячи таких же. У всех перед глазами будет Таллана и никто не захочет повторить её судьбу.
— Да, они введут чрезвычайное положение, — согласился профессор. — Тем лучше! Сектор Тэйл на собственной шкуре ощутит имперский сапог и тогда они поймут, почему против империи надо сражаться. Они избавятся от иллюзии и, чем сильнее и грубее будет давить СБ, тем больше бойцов и больше поддержки получит Сопротивление. Жаль, что ты этого не понимаешь, Крайн… — Он махнул рукой одному из охранников и в раненого ударил синий луч парализатора.
— Хорошо, ответ на первый мучивший меня вопрос я узнал, — процедил Таккар. — Осталось узнать ответ на второй. — он повернулся к притихшему Алексу.
— Как зовут адепта, которого вы наняли для охраны, и как вы на него вышли? — спросил Таккар и, угрожающе сощурившись, добавил. — И, поверьте, в моём арсенале есть вещи пострашнее пощёчины.
— Я не нанимал адепта, — максимально чётко проговорил Алекс, справившись с первоначальным удивлением от вопроса.
— Ну, зачем это… — разочарованно протянул профессор, присаживаясь на корточки перед раскрытым кофром с цилиндрами для инъектора. — Ваш друг по «сопротивлению» и неудавшийся спаситель парализован, к чему картинный героизм? Передо мной можно не рисоваться, молодой человек. Я точно знаю, что адепт был, даже профиль адепта знаю — это был телепат и весьма сильный. И вы знаете, что адепт был…
Он взял инъектор и заправил в него цилиндр с прозрачной жидкостью, маркированный зелёной полосой.
— … И мы оба знаем, что у вас нет блокады, поэтому вы в любом случае всё расскажете. Или добровольно, или после инъекции сыворотки Лима. Так может, поговорим, как цивилизованные люди? Поверьте, вам это, — он показал глазами на заряженный инъектор, — испытывать на себе ни к чему.
«Говорил же Штирлиц: учи, учи. — Ожил внутренний голос и, не смотря на весь ужас ситуации, лицо Алекса исказила кривая ухмылка. — Адепта я не нанимал, но этот прекраснодушный интеллигент мне не поверит, можно конечно назвать Кэйрин…»