— Вы уже встали?
Должно быть, она услышала скрип половиц под его сапогами. В этом доме не он один был настороже. Он наблюдал, но и за ним наблюдали тоже. Кашлянув, он повернулся к двери. Пистолет, пролежавший всю ночь под подушкой, теперь оттягивал его карман.
— Я принесла вам полотенце.
Анна Сергеевна была в ситцевом передничке. Протянув ему полотенце, она одарила Мещеряка милой домашней улыбкой. Николай Николаевич? Уехал на завод, разве его удержишь?.. И сына она только что отправила в садик, сегодня ведь понедельник, и за ним пришла соседка… Рукомойник? Он у них на кухне. А она тем временем накроет на стол. Завтрак уже готов. Она надеется, что Мещеряк не откажется с нею позавтракать…
У него не было причин отказаться, и через несколько минут они уже сидели друг против друга, и Анна Сергеевна потчевала его перловой кашей, приправленной хлопковым маслом. На хлебнице лежали тонкие ломтики серой арнаутки, но к ним Мещеряк не притронулся.
Он не понимал, чем объяснить неожиданное радушие Анны Сергеевны, ее веселость. Тем ли, что она опередила его, встретившись еще вчера с Ярошевичем (если так, то все пропало), или тем, что она хочет ого поскорее спровадить. Она оказалась достаточно умной для того, чтобы не задавать ему лишних вопросов. Разбитое окно? Пропажа? Но ведь пропала только записная книжка, которая может еще найтись. Николай Николаевич так забывчив!.. А эти военные затеяли целое расследование. Но ее эго, право, не касается. Пусть оставят ее в покое. И Николая Николаевича тоже.
Мещеряк отодвинул пустую тарелку. Тогда Анна Сергеевна предложила ему чаю. Подняв чайник, она наклонила его над чашкой, и на ее руке тускло блеснул перстень. Больше медлить нельзя было, и Мещеряк спросил:
— Вы получили мое письмо?
Но ее рука не дрогнула.
— Какое письмо?
Вместо ответа on положил на стол камею.
— Вы!.. — Ее глаза расширились и стали неподвижными. — Не может быть…
— А почему бы и нет? — он усмехнулся. — Вас это удивляет?
Она протянула свою руку, на которой был перстень, и положила ее рядом с камеей. Сомнений быть не могло: и перстень, и камея были из одного гарнитура.
— Но я не думала… — сказала она, отняв свою руку. — Когда я получила письмо… Впрочем, я должна была догадаться. Вчера вечером, когда вы сказали, что приехали с фронта, и выразительно посмотрели в мою сторону. Но почему вы раньше…
— Когда? — он перебил ее. — В присутствии этих…
— Нет, конечно, но вы могли…
— Хватит, — он положил на стол кулак. — Спрашивать буду я. Вы были неосторожны. К чему все эти фокусы? Окно, сейф… Пся крев, это могло плохо кончиться.