Сняв кожаный фартук, сапожник повесил его на гвоздь.
У Нечаева подкашивались ноги. Он присел на железную кровать и прислонился к стене. Хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать.
Еще вчера в это время они были в кают–компании на своей лодке. Вчера!.. Но с тех пор, казалось, прошла половина жизни. У него было такое чувство, словно его жизнь раскололась надвое. За последние двадцать часов он пережил не меньше, чем за предшествовавшие им двадцать лет.
— Нам придется здесь сидеть долго. До вечера… — сказал сапожник. — Так надо.
Нечаев посмотрел на Сеню–Сенечку.
— Мы, батя, в твоей власти, — ответил Сеня–Сенечка, который уже проникся доверием к сапожнику. — Поступай, как знаешь. Тебе виднее.
Усевшись рядом с Нечаевым (кровать прогнулась, задребезжала), он вытянул ноги. До вечера так до вечера… Ему спешить некуда, все равно надо ждать еще трое суток с лишним. Теперь это снова был тихий застенчивый паренек, который не способен муху обидеть, а не тот Сеня–Сенечка, который глухо сказал Нечаеву, чтобы он погодил хоронить Гришку Трояна, а потом расправился голыми руками со здоровенным фрицем. Но, подумав об этом и вспомнив Гришку Трояна, Нечаев весь подобрался. Спросить или нет? Он все еще надеялся на чудо и боялся услышать правду. Но не спросить он тоже не мог.
— Нас было четверо, — сказал он, стараясь не смотреть на сапожника. — Вы, случайно, не знаете…
Генчо, казалось, не расслышал. Тогда Нечаев спросил напрямик:
— Говори, батя, не томи душу…
— Их уже нет…
— Как?
— Их нашли только утром. Водолазы. Все дно в бухте обыскали. — Сапожник говорил медленно, тщательно подбирая слова и как бы стараясь притереть их друг к другу. — Комендант порта бегал, руками за голову держался, награду обещал… Обязательно хотели найти.
— Не верю, — упрямо сказал Сеня–Сенечка. — Не верю, чтобы Гришка Троян…
— Потом, когда их нашли, немцы объявили, что это болгары, партизаны… Они взяли заложников, сорок человек. Хватали прямо на улицах. Мужчин…
— А «дельфин»? — спросил Нечаев с беспокойством.
— Какой дельфин? Не понимаю… — Генчо провел рукой по небритой щеке, потом расстегнул ворот рубашки, словно ему нечем было дышать.
— Торпеда… — объяснил Нечаев. — Торпеду тоже подняли?
— Не знаю… Нашли только какие–то куски железа. Немцы их сразу увезли на грузовике. Под охраной. Наш человек в порту работает, он видел… Там такое делалось!.. До утра полыхало. Один танкер и один большой пароход вот так, — Генчо переломил на колене какую–то щепку. — И еще один затонул, только уже поменьше тех… Теперь в порт никого не пускают. Ферботен!.. Оцепили весь порт.