- Понимаете, миссис, кустарник нужен, чтобы удерживать стену.
Еще он утверждал, что если траву стричь, то она пожухнет и пропадет.
Матери наконец удалось вернуться на кухню, где она долго гремела посудой, готовя Майклу чай.
- Ленивый, старый негодяй! - со слезами жаловалась она мне и Хелен. Никогда ничего не делает. Я из-за него пропустила очередную серию. И трава уже по колено. Мне перед соседями стыдно. Мы тут единственные, у кого не сад, а джунгли. Так и хочется плюнуть ему в чай!
Жалостливая пауза. Считаем до трех.
- Да простит меня господь! Хелен, оставь в покое это печенье. Оно для Майкла.
- Почему Майклу достается хорошее печенье, если ты его ненавидишь, а мне приходится есть крекеры? - громко спросила Хелен.
"Резонный вопрос", - подумала я.
- Шшш, - сказала мама, - он может тебя услышать.
Майкл снимал свои идеально чистые сапоги у задней двери. На них не было ни единого пятнышка.
- Нас ведь ты не ненавидишь, - не унималась Хелен. - Но мы не получаем вкусного печенья. И ты ненавидишь Майкла, - последние слова были произнесены очень громко в сторону двери, - но он получает дивное печенье. - Она мило улыбнулась Майклу, когда он при-хромал в кухню, держась за спину, будто надорвал ее на непосильной работе в нашем саду.
- Добрый вечер, - проворчал он, подозрительно взглядывая на меня: он явно решил, что о нем говорила я. Никто не может заподозрить Хелен, ведь у нее такое невинное, ангельское личико.
- Налить вам чай? - спросила мама.
Позже, уже совсем вечером, я слышала, как родители спорили на кухне.
- Джек, ты должен что-то ему сказать!
- Слушай, Мэри, я сам подстригу траву.
- Нет, Джек, мы ему за это платим. Он должен выполнять свою работу. А то забивает мне голову всякой ерундой. Считает меня за дуру.
- Ладно, ладно, я с ним поговорю!
- Может, вообще все заасфальтировать? Тогда можно будет его уволить.
Но папа так и не поговорил с Майклом. И я точно знаю, что он сам стриг траву в тот день, когда мама поехала навестить тетю Китти, а потом соврал маме, что это сделал Майкл. А Хелен взяла за моду время от времени спрашивать маму, не будет ли она покупать ей сдобное печенье, если она даст слово никогда не стричь траву.
Хелен была права. Если ребенка "размазать" по патио, Майкл покажет нам, почем фунт лиха.
Но такого никогда не произойдет. Хотя, если Кейт не перестанет блажить, я могу и передумать.
- Нет, Хелен, - сказала я, - у меня нет послеродовой депрессии. Во всяком случае, я так думаю. Пока, по крайней мере.
Господи, только этого мне и не хватало!