— У тебя еще остались сомнения?! Я тебя зацелую сейчас до смерти.
Мартин принялся покрывать поцелуями смеющееся лицо Шерри, ее шею, грудь. Одним движением она снял с нее легкий халатик и отступил назад, чтобы полюбоваться на обнаженное тело Шерри. Теперь она возвышалась посреди гостиной, прекрасная, как древнегреческая богиня.
— Я только что вышла из душа и сейчас замерзну, — заметила она, проведя рукой по плоскому животу и бедрам.
Мартина не пришлось долго упрашивать. Он снова подхватил ее на руки и понес в спальню.
— Я так соскучился по тебе… Любимая… Шерри, я не спал ночами, мечтая о тебе… представляя тебя в своих объятиях. Как сейчас. — Он прижал ее к себе. Такую теплую, живую и принадлежащую только ему.
Шерри помогла ему раздеться.
— Мартин, обещай, что мы никогда больше не расстанемся.
— Обещаю… все, что захочешь, дорогая.
— А школа?
— Давай не будем сейчас о школе! — взмолился Мартин, в исступлении лаская ее тело.
— Я не хочу, чтобы ты снова соблазнял учениц, — игриво сказала она, увернувшись от очередного поцелуя:
— Шерри, пожалуйста… — Голос Мартина охрип. Мартин сдерживался из последних сил, чтобы не наброситься на нее.
Как любая женщина, Шерри знала, что в состоянии экстаза мужчины могут дать любую клятву. Именно в такие моменты мудрые гетеры получали целые состояния, бесценные украшения и власть.
— Я хочу, чтобы ты преподавал в закрытом колледже.
— Где… где пожелаешь. Ну же, Шерри, иди ко мне…
— Для мальчиков, — закончила она.
— Согласен на все твои условия.
Шерри прильнула к нему всем телом. Их губы соединились… ноги, руки, языки сплелись, словно в древнем загадочном танце.
— Мэг?.. Куда ты собралась?
— Клайв, пожалуйста, уйди, — плаксиво попросила стоявшая у расписания девушка.
— Ты ведь не собираешься улизнуть из города, никого не предупредив?
— Угадал, — невесело заметила она. — Именно это я и собираюсь сделать. Кстати, как ты догадался, что я здесь?
— Марта, ваша экономка, сказала, что ты ушла с большой сумкой, никому ничего не сказав. Она беспокоилась за тебя…
— Вот прилипчивая старуха! Надеюсь, она не успела ничего разболтать моим родителям.
Клайв пожал плечами.
— Когда я приходил, их не было дома.
— Они собирались на какой-то благотворительный концерт в помощь голодающим африканским детям, — с неприятной ухмылкой произнесла Мэг.
Мать и отец так заботились о своей долбаной репутации, что состояли во всех фондах и организациях, в каких, по их мнению, должны состоять добропорядочные граждане Америки. После выходки единственной дочери — иначе они ее поступок не называли — они с еще большим рвением ударились в благотворительность. Словно их щедрость могла стереть пятно, поставленное Мэг на репутации семьи.