нику или разбойнику. Видимо, ему было лет тридцать – три-
дцать пять, но Джозиана, не задумываясь, дала все сорок.
Мужчина не собирался убегать, он стоял, широко рас-
ставив ноги, гордо подняв голову и ветер шевелил выго-
ревшие на солнце волосы. Молчание затягивалось и Джо-
зиана, желая нарушить его, спросила:
Кто вы? Что вы здесь делаете?
Человек ответил сразу:
Мое имя Кинг Сэлвор. Моя цена – двадцать фунтов, ровно двадцать, ни больше, ни меньше.
Меня не интересует ваша цена, – холодно произнес-
ла Джозиана.
Извините, но я думал, что хозяйка должна знать цену
своего товара.
Вас покупал мой отец, а не я. Если вы неудовлетво-
рены той ценой, которую за вас заплатили, то обратитесь к
моему отцу – он удовлетворит ваши пожелания.
Кинг начал разговор словами, которыми хотел вызвать
недовольство дочери губернатора, но он не знал, с кем
имеет дело. В свои двадцать пять лет Джозиана славилась
умением искусно вести спор и не раз ставила своих оппо-
нентов в глупейшее положение, поэтому не всякий риско-
вал состязаться с ней в остроумии, зная ее острый язычок.
Признателен вам за совет, миледи, но боюсь, не смо-
гу им воспользоваться.
Отчего?
Опасно!
Отец плохо обращается с вами?
Раб не может быть доволен своим хозяином.
Почему вы унижаете себя?
Раб – вещь, а вещь не имеет свойства унижаться.
Разговаривая с Кингом, Джозиана не переставала вспо-
минать это лицо. Конечно, она не обязана помнить всех
рабов своего отца, но взгляд, манеры, голос этого мужчины
напомнили ей сцену четырехмесячной давности.
В тот день в Нассау прибыло судно с осужденными пре-
ступниками. Плетьми на причал выгнали изможденных лю-
дей, еле державшихся на ногах, и выстроили в шеренгу.
53
Эмиль Новер
Неподалеку от них стояла группа богато одетых людей, которые терпеливо ожидали, когда глава колонии выберет
себе товар.
Перед строем каторжан, опираясь на бамбуковую
трость, важно и медленно вышагивал низенький, плотный
человек в костюме из темно-коричневой тафты. Усы его
злобно, презрительно топорщились, а глаза бросали быст-
рые, опытные, оценивающие взгляды на живой товар из-
под широкополой шляпы. Он подходил то к одному, то к
другому, открывал осужденным рты, брезгливо осматривал
зубы, ощупывал ноги и руки, бросая сопровождавшему его
Коливьеру злобные реплики.
Дерьмо! И вы еще имеете наглость предлагать их
мне?! Предложите их акулам! И еще столько требуете! Да
эти мерзавцы не выдержат здесь и пары месяцев! Тьфу, смотреть на них тошно!