— Разумеется, — кивнул мой старый знакомый и практически бессменный конвоир. — Иначе бы всех зачинщиков бунта уже колесовали.
— А начались беспорядки? — удивился я. — Сильные? Как же их допустила охрана?
— Да если честно, не особо, — пожал плечами солдат. — Но пока священники не обошли все бараки, читая свои молитвы об исцелении, та сумасшедшая отца Тензора не отпустила. И как только держала удавку одной‑то рукой? Ладно, не время сейчас разговаривать, центурион ждет. Идем.
К начальнику всего лагеря он вел меня в одиночестве, видимо не опасаясь попыток нападения. Интересно, откуда такая беспечность? Или это твердая уверенность в своих силах? Странно, вроде никаких волшебных амулетов, способных защитить от магии, под доспехами, кажется, не прячет.
— Все добыл, — негромко сказал он, когда мы удалились от тюремных помещений. Никого на пути нам не встретилось, да и вообще было как‑то тихо, а в редких окнах плескалась темнота. Кажется, на дворе глубокая ночь.
— Это конечно хорошо, — хмыкнул я. — Но сейчас мне немного не по себе и лучше не колдовать какое‑то время, пока в норму не приду. А то напутаю еще чего и станет куда хуже, чем было. Как тебя, кстати, зовут то? А то столько общаемся и еще друг друга не знаем.
— Хуже, это только если проблема вообще отпадет, — горько вздохнул легионер. — Лайс я. Ладно, будем надеяться, до завтра ты доживешь.
Глай Цекус в уже знакомом кабинете сидел далеко не один. Компанию ему составлял уже знакомый чародей, однорукая любительница прыгать на священников с удавкой, а также относительно миловидного вида девушка в богатой одежде и с мечом у пояса. Вот только его дополняли коротко остриженные волосы, едва прикрывавшие череп, свежие следы недавних травм на лице и клеймо на лбу, выделяющееся на светлой коже грязной кляксой. Кто‑то прижал к нежному челу раскаленный металл в виде круга, внутри которого оставалось свободное место, складывающееся в слово «клятвопреступник». Заключенная, как и я. Вот только относятся к ней, судя по всему, совсем иначе. Во всяком случае, на столе стоят высокие бокалы, от которых не тянет сивухой, нарезанный хлеб и полуобглоданные птичьи косточки. Кажется, попал на званый ужин. Надеюсь не в качестве десерта.
— Вот он, леди, — разлепил губы Амвросий Волиус. — Темный ведьмак и жрец морской богини по прозвищу Алхимик. Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь, чего в дверях стоять.
— Мульткласс однако, — пробормотал я, занимая свободное место. — Вино? Спасибо, но лучше воздержусь. Мне бы лучше горячего чего‑нибудь, если можно. Карцер у вас жутко холодный. Даже жаль, что ни разу священника не стукнул, чтобы туда попасть за дело, а не просто так.