С Сунгарийском не удавалось связаться долгое время, сигнал прошёл, лишь когда маньчжуры уже пристали к берегу, увидев реющий на ветру ангарский стяг. Начальник заставы лейтенант Иван Волков, сопровождаемый Юнсоком и Фролом, верхом отправился к берегу. Там Волков не позволил солдатам, сопровождавшим чиновников, высаживаться на берег. Маньчжуры были весьма недовольны этим, как они посчитали, негостеприимным шагом. Передавший слова командира Юнсок разрешил сойти с судов лишь троим, и только с тем, чтобы они подтвердили свои полномочия. Разговор был коротким — поначалу говорил только вышедший вперёд всё тот же старик со слезящимися глазами. По его словам, для переговоров с северными варварами прибыл Хэчунь — первый советник гиринского фудутуна. Показав пограничникам соответствующие грамоты и дав удостовериться в них, старый маньчжур сообщил, что посольство желает продолжить свой путь до городка северян.
— Не думаю, что вам позволят войти в нашу крепость, — предупредил маньчжур Волков, заставляя коня развернуться. — Ваши корабли встретят на реке.
— Мы можем отправляться? — елейным голосом, не глядя на сунгарийцев, произнёс старик.
— Да, конечно! — воскликнул Иван. — Я вас не задерживаю.
— И всё же мы желаем говорить с варварами в их городишке, — процедил молодой, плотного телосложения маньчжур в дорогих одеждах.
— На то будет воля Неба! — поклонился ему старик.
Спустя немногим более часа суда их продолжили свой путь вниз по реке. Дюжина пар глаз внимательно провожала их, проплывающих мимо высокого берега Сунгари, на котором стояла застава.
— Не нравятся они мне, товарищ лейтенант, — покачал головой радист. — И корабли их не нравятся.
— Миша, они не новые винтовки с оптикой, чтобы всем нам нравится, — похлопал его по плечу Волков.
— Ничё, Михайла! — хмыкнул Фрол. — Мне, вона, ушканы местные тоже не по нраву, однако ж ем!
Лейтенант тем временем качал головой, посматривая на выданные ему в Сунгарийске наручные часы. Шестеро караульщиков, высланных в конный дозор, уже порядком задерживались. Такое бывало частенько, однако Волков каждый раз был этим фактом недоволен. После того как маньчжуры скрылись с глаз, Иван поймал себя на мысли, что его что-то гнетёт. От разговора со стариком в душе остался весьма неприятный осадок. То ли льстивые речи маньчжура пришлись не по вкусу, то ли больное лицо переговорщика. Как бы то ни было, чувство тревоги не уходило.
— Семёнов! Фрол!
— Слушаю, товарищ лейтенант! — козырнул старшина, подскочив к Волкову.
— Возьми Агея и его брата, — приказал Иван. — Осмотритесь с Лысухи.