Лишь после короткой встречи с адвокатом Томом Ховардом в 2 часа Руби узнал, как ему следует отвечать на этот вопрос. Впервые он попытался пустить в ход подброшенную ему версию в разговоре с капитаном Фрицем в 3.15. На что капитан Фриц заявил ему:
— Не мог ты войти через северный въезд. Там один полицейский стоял наверху, другой внизу.
Капитан ошибался — внизу постового не было. Но Руби не мог этого знать. Чувствуя, что версия, подброшенная ему, еще слишком сыра, Руби в дальнейшем отказался отвечать на вопрос о входе. В течение месяца он упрямо держался этой политики на множестве допросов. «Это составная часть моей защиты на суде, и я не хочу раскрывать ее до времени», — говорил он. Лишь месяц спустя, после долгой подготовки с командой своих адвокатов, отвечая агентам ФБР на допросе 25 декабря, он вернулся к своей легенде. Но и тут, как было указано выше на странице 27, продемонстрировал неважное знание урока. (Не знал, сколько человек было в машине Пирса, в какую сторону она поехала, сколько человек стояло у входа.)
С первого же дня версию входа через северный въезд усиленно развивала пресса. Откуда же она взяла ее? Одни журналисты ссылались на сержанта Дина, который заявил им через несколько минут после убийства, что сам видел Руби, спускающимся по въезду к толпе внизу. (Дин впоследствии отчаянно отрицал это, говорил, что журналисты исказили его заявление.) Другим ее подсовывал адвокат Том Ховард. Журналист О'Лири показал, что Ховард рассказал им о входе через северный въезд чуть не в первый день со всеми подробностями: телеграфное отделение, 25-долларовый перевод, проходит мимо двух заболтавшихся полицейских.
Окончательную отделку версия получила в викенд 30 ноября — 1 декабря, когда все заинтересованные имели возможность обдумать и обсудить детали. Начиная с 1 декабря показания шестерых полицейских (Кларди, Макмиллан, Арчер, Дин, Ньюман, Крой) делают крутой поворот, после которого вход через северный въезд принимается как непреложная истина полицией, ФБР, судом и впоследствии — Комиссией Уоррена.
Примечательно, что этот вердикт по сути объявлял полицейского Вона, охранявшего северный въезд, виновным в непростительной небрежности. Казалось бы, такой проступок должен был повлечь самые тяжелые последствия. Однако этот якобы главный виновник случившегося не получил даже выговора. Правда, коэффициент надежности Вона (показатель, оценивающий исполнительность полицейских) был снижен с 90 до 86. Но когда он, не чувствуя за собой никакой вины (см. выше, стр. 26), пошел выяснять в чем дело, ему объяснили, что снижение проведено по другой причине, а именно: за полтора часа до выстрела Руби он впустил в гараж механика Тома Кэбота.