Впрочем, если агитация против одной империи в пользу другой понятна (как говорил
Ницше, «тщеславие других не нравится нам тогда, когда идет против нашего
тщеславия») и имеет смысл, то борьба с имперским сознанием как таковым дело
достаточно безнадежное. Тому, что может в принципе претендовать на имперскость,
оно присуще имманентно, а тому, что заведомо не может — вовсе не свойственно.
Империи рушатся, конечно (имеющее начало, имеет и конец), но до этого существуют
многие столетия. А когда рушатся, им на смену приходят другие. Более того,
гибель одних империй есть необходимое условие для создания новых.
В обиходе термин «империя» столь же расплывчат и неопределенен, как, например,
«интеллигенция». Но вообще-то на практике он равнозначен понятию «великая
держава», соответственно империализм и великодержавность практически синонимы.
Понятно, что это, как минимум, государство, вышедшее за пределы этнических
границ, имеющее некоторое ядро и подвластные территории. Можно по вкусу
добавлять какие-то ещё признаки, но они, кажется, вовсе не обязательны, потому
что империи могут иметь самую разную структуру, систему власти, состав, порядок
национальных отношений и т.п.
Собственно, вся человеческая история есть история возникновения, борьбы и гибели
разнообразных империй. Ни одному государству ещё не удавалось стать великой
державой, не будучи империей, т.е. оставаясь моноэтничным и в пределах своей
изначальной территории. Создание империй есть результат свойственного всему
живому стремления к экспансии, поэтому нет ничего более естественного, чем их
создание и гибель в борьбе с подобным же стремлением другого организма. Даже
относительно небольшие страны, в силу разных обстоятельств получившие вдруг
некоторые преимущества, непременно пользовались ими для экспансии. Португалия, в
конце XV в. первая освоившая путь на Восток, Голландия, создавшая в XVII в.
наиболее многочисленный в Европе флот, Швеция, превратившая после Тридцатилетней
войны и до начала XVIII в. Балтику в свое озеро, — на несколько десятилетий
становились вровень с первыми государствами Европы.
Хотя идеология имперская и националистическая и противоположны по смыслу и духу,
но едва ли можно сказать то же самое о национальной и имперской
государственности. Прежде всего потому, что без первого не бывает второго, одна
перетекает в другую и обратно. Фундамент любой империи чаще всего составляет
национальное ядро, вокруг которого затем и строится империя. Главная империя
наших дней — США, хотя и имеет как бы вторичный характер, прошла классический