— Повернитесь, — приказал он.
Она робко повернулась к нему лицом. В глазах у нее стояли слезы, черты были искажены страхом. Дрожа, она из последних сил пыталась сдержать охватившую ее панику. Мягкий овал лица, тщательно приглаженные каштановые волосы доходят до середины спины. Большие испуганные карие глаза жирно подведены черным. В уголках тушь слегка потекла, сделав ее похожей на героиню готического рассказа. Ари пришло в голову, что она похожа на существо, порожденное воображением Тима Бёртона. Хотя не исключено, что это было ее продуманным имиджем. Изящно очерченные полные губы придавали ей что-то ребяческое, особенно в сочетании с маленьким ростом и россыпью веснушек на щеках. Впрочем, пышная грудь разбивала этот образ.
— Кто… Кто вы такой? — спросила она, не решаясь взглянуть ему в глаза.
Аналитик сунул руку во внутренний карман плаща.
— Майор Маккензи, — сказал он, предъявляя ей свое полицейское удостоверение. — Почему вы хотите узнать здесь что-то о своем отце?
Молодая женщина не скрывала облегчения. Ее лицо расслабилось, она выпрямила спину.
— Так вы полицейский? Как вы меня напугали! Я подумала…
— Сожалею. Но вы мне не ответили. Так почему вы пытаетесь выяснить здесь что-то об отце?
— Потому что он исчез. Уже больше двух месяцев назад. А полиция… Ну, в общем, ваши коллеги, похоже, не знают, как его найти, — добавила она с легким упреком.
Ари убрал револьвер в кобуру.
— Ладно. Пойдемте отсюда. С меня выпивка в качестве компенсации за то, что я вас испугал, а вы расскажете мне все по порядку.
— Таким образом, мы видим, что наша цивилизация относится к нулевому типу, во всяком случае, не вполне достигает первого типа, поскольку мы пока используем лишь незначительную часть общей доступной энергии Земли. В своем первоначальном предположении Кардашев не предусмотрел промежуточные значения шкалы, но их добавил Карл Саган. Он также рассчитал, что современный рейтинг нашей цивилизации — ноль целых семь десятых по шкале Кардашева, оценив потребляемую нами энергию в десять тераватт. Как вы знаете, то, чем мы здесь занимаемся, могло бы позволить нам достичь или даже превысить тип один, и…
Слова выступающего с трудом доходили до Эрика Левина. Звуки доносились до него как сквозь вату. Постепенно он отвлекся от лекции и сосредоточился на том, что действительно занимало его вот уже несколько дней.
Сегодня вечером, когда молодой инженер входил в конференц-зал в южном конце подземного комплекса, на него словно снизошло озарение: он без конца думал о темных и мрачных помещениях в бункерах на Нормандском побережье, где побывал вместе с отцом в возрасте двенадцати-тринадцати лет. Грубые бетонные стены, комнаты без окон, за трибуной дежурного лектора красные с черным флаги — символ их общества: все было призвано воспроизводить нездоровую атмосферу бункеров, в которых скрывались нацисты во время Второй мировой. И даже восхищение Вэлдоном и уважение к их научному обществу не могли побороть неотвязные сомнения, которые все чаще терзали Эрика Левина.