Я молчала, обдумывая услышанное. Раньше мне и в голову не приходило вдаваться в такие подробности нынешнего положения Лоренцо.
— А через несколько месяцев грянули события в Вольтерре. — Его оливковая кожа вдруг посерела. — Я совершил серьезную ошибку, когда встал на сторону владельцев квасцовых рудников… вместо того чтобы поддержать сельчан. Они пренебрегли моими распоряжениями, и тогда я позволил бесчеловечным conditori[13] разместить возле деревни войско наемников.
— Но вы же не отдавали войску приказа напасть на деревню, Лоренцо! Это все знают.
— Нельзя было вообще отводить туда войско! Вот где я просчитался — по молодости, по неопытности. — Он раздосадованно покачал головой. — А все моя гордость!
— В таком случае откажитесь от должности, — подначила я.
— Нет! — выкрикнул он. — Что у тебя за мысли!
— Я не взаправду. Вы рождены властвовать, Лоренцо.
Он сидел, упершись локтями в колени и положив голову на ладони. В этой позе было столько человечности и непритязательной простоты, что я прониклась к нему еще большей симпатией.
— Во Флоренции я сейчас cappa della bottega,[14] старший управляющий. Я должен хорошо делать свою работу и не жалеть сил для той роли, которую мне отвело Провидение. Флоренция слаба в военном отношении, значит, надо искать иные пути для выживания. Через финансовое влияние. Торговыми способами.
— Вам это вполне по силам, — заметила я. — К дипломатии у вас явный талант.
— Даже если это так, мне все равно нужно загладить вину перед Вольтеррой, — обдумав мои слова, сказал Лоренцо. — Сделать для них что-нибудь.
— Постройте там приют для сирот, — предложила я. — А вдовам отправьте вспомоществование.
— А для опороченных девиц что мне сделать?
«Опороченных… — подумала я. — Меня тоже когда-то опорочили в родном городке».
— Вышлите туда учителей, — посоветовала я.
— Учителей? — удивился Лоренцо.
— Раз уж девицы лишились доброго имени, пусть наверстают его образованием.
— Вот слова истинно ученого человека, — улыбнулся Лоренцо. Впервые за время разговора в его глазах промелькнула веселая искорка. Помолчав, он добавил:
— Платон такую идею одобрил бы. Он считал, что дарования половины афинского населения пропадают втуне, поскольку женщины отстранены от государственных и военных дел. Я недавно начал спонсировать Пизанский университет, — неожиданно сообщил он. — Он сейчас в упадке, переживает не лучшие времена. Можно будет пригласить преподавателей оттуда и из нашего, Флорентийского, университета и направить их в Вольтерру.
Смерив меня одобрительным взглядом, Лоренцо заключил: