— Джулиано — настоящий маг в арифметике, — продолжил разговор Лоренцо, — зато я в ней — полный ноль. Поэтому я с радостью переложил на его плечи все семейные банковские дела. Что до устроения и спонсирования городских празднеств и зрелищ, их я тоже уступил ему. Вот где он развернулся! Ты ведь не станешь спорить, что он баловень всей Флоренции?
— Да, его все обожают. И мне кажется, вы с ним прекрасно дополняете друг друга.
— Верно. Там, где я слаб, Джулиано силен. То, на что у меня не хватает времени или интереса, он делает увлеченно и очень дотошно.
Морелло быстрее припустил вперед, но моя кобылка не отставала. Я решила, что для первого дня езды верхом держусь в седле на зависть ровно и устойчиво.
— Но замечательнее всего то, — признался Лоренцо, — что мой брат безгранично мне предан. Его верность не имеет изъянов. Такой брат и тыл, как Джулиано, для меня лучше любого снотворного. Если его размолоть в порошок и распродать через твою аптеку, ты несметно обогатился бы, Катон!
— Кстати, о порошках, — ввернула я. — Отец прислал мне с Востока целый ящик диковин. Там и нерасшифрованные письмена, и травы, и пряности, сушеные грибы, божки и ткани. Есть даже кошачья мумия, которую он отыскал в Египте.
— Хотел бы я когда-нибудь свести знакомство с твоим отцом. Он, судя по всему, человек незаурядный.
Я потаенно улыбнулась его верной характеристике.
— Но вещественные дары при всей своей восхитительности все же не сравнятся с письмами от отца, — сказала я. — Там он встретил немало мудрецов, ученых людей — тех, у кого до сих пор живы в памяти древние обычаи, тайны прошлого. Эти ученые мужи с благоговением поведали ему о неком опьяняющем зелье — они называли его «сома», — вызывавшем экстатические видения. На них якобы зиждилась у индусов вся религия. Стоит выпить «сома», и бедняк начинал верить в то, что он богат и независим. Жизнь казалась ему ослепительно-прекрасной, бесконечной. Но растение, из которого добывали зелье, ныне утрачено. Остались одни воспоминания.
— Мне сразу вспомнились греки с их элевсинскими таинствами. Более двух тысяч лет подряд они совершали священный ритуальный обряд в храме, выстроенном за пределами Афин. Они тоже вкушали неизвестные эликсиры, подобные индийской «сома», впадая при этом в глубочайший религиозный, мистический транс, своего рода помешательство. Впрочем, все это весьма недостоверно, потому что ни говорить, ни писать об этом нельзя… под страхом смерти. Потому-то никто и не знает, что это был за напиток. — Лоренцо посмотрел на меня с улыбкой:
— И нет теперь у нас ни «сома», ни элевсинского эликсира, и экстатические видения нам заказаны. А как соблазнительно было бы их испытать!