С прибытием Савонаролы мы заперли запасной выход, и все посетившие плащаницу вынуждены были возвращаться через главные врата. Леонардо с папенькой шепотом предупредили людей, что им выпала удача присутствовать при моменте, когда прославленный проповедник Савонарола узрит священную реликвию. Вскоре вся церковь переполнилась сгорающими от нетерпения счастливцами.
Расставшись с ношей, приор переступил порог капеллы и послушно двинулся в общем потоке. Я заметила, с каким удовлетворением он озирает собравшуюся в церкви внушительную толпу — свою будущую аудиторию.
Спектакль и вправду намечался всем на диво. Савонарола, которого почтила вниманием сама императрица Священной Римской империи, прошествовал мимо меня, взглянув прямо в лицо и явно не узнав. Что ж, я ведь отныне была заурядная грешница…
Подойдя к плащанице, приор ненадолго остановился, потом попятился, едва не натолкнувшись на престол, и вновь подступил к реликвии так близко, как никто до него еще не решался. Начав справа, он двинулся вдоль тыльной стороны изображения — от ног к голове, а затем от головы к ногам лицевой стороны. Паломники, притихнув, наблюдали, как он вглядывается в темные расплывчатые пятна в том месте, где ступни покойника были пронзены гвоздями. Савонарола по очереди рассмотрел смутные очертания икр и бедер, высокий темнеющий лоб и иссохшие руки с длинными пальцами, скрещенные на гениталиях. Увидев, как недовольно сморщил он нос, я вспомнила слова Лоренцо о том, что половая принадлежность вызывает у настоятеля омерзение. Ему была втайне невыносима сама мысль о том, что Бог унизился до воплощения некой своей части в скверне человеческого тела. Я и сама припоминала, что приор редко поминал в проповедях Иисуса Христа: его религиозный пыл произрастал в основном из обращенности к Богу Отцу.
Савонарола так долго обозревал плащаницу, не проронив ни звука, что прихожане понемногу заволновались. Они строили предположения, какие думы посещают сейчас проповедника. Вероятно, в тот самый момент с ним беседовал Всевышний… Если бы только настоятель снизошел до них и передал слова всемогущего Бога!
Наконец приор с нарочитой неспешностью обернулся лицом к толпе. Его звучный голос с легкостью наполнил пространство небольшой капеллы:
— Чада мои! Здесь перед вами — древняя реликвия прославленного савойского рода!
У меня так стучало сердце, что его удары отдавались даже в горле. От дальнейших слов приора зависел успех или провал всего нашего сговора.
— Вы думаете, что это полотно — Христов погребальный саван с окровавленным отпечатком тела Спасителя. Но теперь я вам открою истину, которую сам Бог вложил мне в уста! Лирейская плащаница на самом деле — обман!