Вначале мы вели полемику по поводу фундаментальных сил — истины, времени, стойкости и справедливости. В своих рассуждениях Лоренцо все более открыто апеллировал к Сократу. Он укалывал меня язвительными вопросами, которые только множили число вопросов, так что в конце спора, хотя мы не пришли к вразумительному заключению или согласию, я все же извлекла для себя неплохой урок.
— В каком университете ты учился? — поинтересовался Лоренцо после еды, вытирая руки льняным полотенцем, лежавшим тут же, на прилавке.
Я могла и солгать, но побоялась уличения и сказала правду.
— У моей семьи не было средств на мое образование, но мой отец — ученый. Он один наставлял меня во всех науках.
— Может, я знаком с ним? — заинтересованно посмотрел на меня Лоренцо.
— Нет, вряд ли…
Я поглядела на поднос, на котором от нашей скромной трапезы остались одни крошки. Больше ничего — даже ни корочки сыра.
— Вы, видно, проголодались, — заметила я, нарочно меняя тему.
— Найдется ли у тебя еще немного?
Лоренцо указал на пустое блюдо, где еще недавно была запеканка. Я усмехнулась:
— Какой вы ненасытный!
Лоренцо засмеялся — мне очень полюбился его смех.
— Я разборчивый, — поправил он.
— Посмотрю, осталось ли что-нибудь на противне. — Я взяла блюдо и направилась к двери. — Запеканку готовит моя соседка, синьора Серрано. Я бы с удовольствием пригласил вас в гостиную, но там до сих пор не прибрано, — извинилась я, уже поднимаясь по лестнице.
— Ничего страшного, — прозвучал его голос прямо над ухом.
От неожиданности я резко обернулась — Лоренцо поднимался вместе со мной.
— Ты еще не бывал у Сандро. Но художнику все прощается.
Затаив дыхание, я заклинала, чтобы не наткнуться в гостиной на беспорядок, и попутно размышляла: «Это что-то новенькое: я веду мужчину в свои личные покои — и не кого-нибудь, а самого Лоренцо де Медичи!»
На первом этаже он огляделся и решительно направился к живописно вышитой гардине, доставшейся мне по наследству от маменьки.
— Что ты так смотришь? — обернулся он ко мне. — Ты, кажется, хотел сходить за лакомством синьоры Серрано…
— Конечно-конечно… — пробормотала я и стала подниматься на третий этаж.
Очень скоро я вернулась с известием, что мы прикончили все до последней оливки и виноградины. Лоренцо стоял у окна спиной ко мне и чрезвычайно увлеченно что-то рассматривал. Услышав мои шаги, он обернулся, и на его лице я прочла явное замешательство. Он держал в руках книгу.
— У тебя есть список с «Асклепия», — полувопросительно произнес он.
Кровь схлынула с моих щек.
— Вероятно, есть, — пролепетала я, — если только он не ваш собственный…