— Я не судья ни тем, ни другим, — было единственным замечанием Папаши. — Я думаю, что я сам псих и убийца на веки вечные.
Алиса зыркнула на него в ответ на это признание, но, казалось, оно не нанесло нам ущерба. Пока длилось это наше приключение, Папаша выглядел так, будто у него выбили почву из-под ног, он чувствовал себя не в своей тарелке гораздо сильнее, чем даже мы с Алисой. Я хочу сказать что он только того и ждал, чтобы поскорее очутиться в Мертвых землях со своими собратьями, и жаждал, чтобы все, что с нами сейчас происходило, поскорее закончилось.
Думаю, я понимал причину, по которой Папаша вел себя именно так так же сильно, как и я, он чувствовал нечто вроде печали и смущения оттого, что настолько разумные существа, как тот, кому принадлежал голос с экрана, все еще вынуждены вести войны. Убийство, как вы уже поняли, я мог принять с легкостью, но войну — нет!
О, я вполне понимаю вражду культурных извращенцев с городскими недоумками, могу представить, как они освистывают и пинают друг друга под зад, но эти люди в Атла-Хае и Аламосе казались птицами совсем иного полета (я только сегодня это понял) — народом, который перерос войны и нашел способ их избегать. Возможно, Саванна Фортрес просто навязала эту войну, и им приходится обороняться. Я никогда не имел дела с саванцами, но думаю, они такие же кровопийцы, как и люди из Портера. До сих пор не знаю, достаточное ли это оправдание, когда кто-то втягивает вас в войну. С таким оправданием можно до скончания веков продолжать в том же духе. Но не микробу же быть судьей в этом деле!
Минуту спустя я почувствовал себя микробом вдвойне, самым примитивным из них, потому что ситуация осложнилась и стала просто угнетающей.
Голос повторял Папаше инструкции по выброске груза, как вдруг он прервался и вмешался другой голос — глубокий, с каким-то европейским (явно не китайским) акцентом. Обращался он не к нам, я думаю, а к первому голосу и упустил из виду либо намеренно проигнорировал тот факт, что мы его слышим.
— Можете сказать им также, — произнес второй голос, — что мы разнесем их в куски в то самое мгновение, как им вздумается выйти из повиновения! Если вдруг они задержат выброску груза или хотя бы прикоснутся пальцем к кнопке перемены курса, тогда — ба-бах! Такие животные, как они, понимают только язык силы. Предупредите их также, что блоки — это атомные гранаты, которые разорвут их на части, если…
— Доктор Ковальски, позвольте мне заметить… — прервал первый голос с той степенью раздражения, какую только можно было от него ожидать. Затем оба голоса исчезли, и экран секунд десять молчал. Думаю, первый голос не хотел, чтобы мы слышали их перепалку там, в Атла-Хае, пусть даже второму голосу было на это наплевать (все равно как фермеру наплевать, слышат ли свиньи его перебранку с поденщиком, правда, парень, похоже, упустил из виду, что имеет дело со свиньями-убийцами, но в этом плане мы ничего не могли предпринять, разве что взорвать самих себя).