– Давай, пошевеливайся. Сам хочет его видеть. Давай, тащи этого «однорукого бандита», – в комнату ввалился тот самый разбитной малый в женской дубленке. Из-за его плеча выглядывала всклокоченная башка Пернатого. Именно это «чудо в перьях» так голосило в коридоре. Одно слово – Пернатый. Вон и шейка худенькая, как у цыпленка.
– Чего зенки вылупил? Давай топай, генерал ждет.
– Кто?
– Кто, кто. Хрен в пальто. Слыхал? «Полковник наш рожден был Ухватом…» Наш генерал каждый день полковников и подполковников рожает, – Пернатый заржал и толкнул Егора к выходу. – Понравишься ему, и тебя в полковники произведет.
Они проследовали через двор, в дальнем углу которого темнела вожделенная канализационная решетка. Кабинет «его превосходительства» находился на втором этаже и отличался от остальных помещений только наличием стекол в окнах. В остальных же комнатах окна были забиты фанерой.
Ухват сидел за массивным, похожим на бильярдный письменным столом, положив обе ноги на зеленое сукно. То, что оно зеленое, угадывалось с трудом. Можно было только догадываться, что делали на этом столе, чтобы довести его до такого состояния.
Егор огляделся. По правую руку от «высокобродия» стояло шесть или семь вешалок для одежды, на каждой из которых было насажено по голове незнакомых Егору людей. И только в последней он с трудом узнал Глухого. Он и видел-то его всего два-три раза, а тут еще лицо было обезображено…
– А. Проходите, проходите, гости дорогие, – Ухват повел рукой, указывая на стулья, стоящие у противоположной вешалкам стены.
Пернатый тут же плюхнулся на самый чистый из них. Егор осторожно сел на крайний, а любитель женского белья остался стоять у стены.
– Прально гриш. Сесть ты всегда успеешь, – Ухват громко заржал. Пернатый тоже подхихикивал заскорузлой шутке.
– Чего ты такой смурной? – Главарь уставился на Егора. – Подумаешь, подерешься слегка с Гогой, надерешь ему задницу. Да? – Ухват прищурился.
Пернатый хихикал уже по-настоящему.
– Не дрейфь. Не Гоги горшки обжимают, – Ухват снова заржал, откинувшись на спинку кресла, и вдруг с силой шарахнул кулаком по столу, отчего стоявшая на нем кружка с каким-то пойлом подпрыгнула и ее содержимое выплеснулось в сторону сидящих. – И только посмей мне, щенок, сдохнуть в первые пять минут.
Егор вжал голову в плечи и обернулся на Пернатого, словно ища поддержки. Но тот был занят тем, что оттирал со своего малинового пиджака капли ухватовской выпивки.
– Значит, так. В отдельное помещение его. От хозработ освободить. Кормить как меня. А главное, ты, Тихий, займешься его подготовкой.