Скользнув по гипсовому своду, луч затерялся вдали. После того как Егор прошел вдоль кривой грязно-белой ребристой стены метров сорок, впереди стал угадываться поворот. За ним был более широкий, но короткий коридор, заканчивающийся огромными гермоворотами, встроенными в рукотворную арку. Толстенная, семидесятимиллиметровая створка ворот была открыта. Пока Егору везло. Ворота были с гидроприводом, и пожарный топорик здесь ему вряд ли бы пригодился. За гермоворотами находился еще один отсек, похожий на предыдущий. Он тоже оканчивался гермоворотами. Но они были закрыты. Зато в боковых стенах были пятиметровые арки, перекрытые на этот раз воротами решетчатыми. Сразу за решеткой начинался огромный, в два человеческих роста, штабель из мешков. Он перешагнул через порог и посветил вдоль штабеля.
Дыхание перехватило. Мешки, мешки, мешки… Штабель тянулся настолько далеко, насколько добивал луч фонаря. Егор пошел вперед. Метров через триста он остановился в нерешительности. Еще метров через двести он остановился и решил пойти назад. Но перед этим достал нож и поковырял ближайший мешок. На бетонный пол посыпался сахарный песок. Полкилометра сладкого счастья. И дальше. Конца и края этому изобилию нет. Егор почувствовал себя хомяком из одного старого мультфильма, который попал в амбар, набитый доверху зерном.
В следующей безразмерной камере были ящики с тушенкой. В следующей – мешки с крупой.
Те гермоворота, что казались закрытыми, даже не скрипя, легко откликнулись на толчок рукой. Как и ожидалось, за ними оказался брат-близнец двух предыдущих отсеков. За ним еще один. За гермоворотами седьмого перед Егором открылся огроменный зал, уставленный рядами техники. В основном здесь были пожарные машины, грузовики и вездеходы. В дальнем углу стояло несколько бульдозеров, еще какая-то строительная техника, а также несколько «буханок» и армейских внедорожников.
– Да здесь же целый город можно укрыть, – произнесенные вслух слова многократно отразились от бугристых гипсовых стен. Егор задумался.
Замерзли пальцы рук, уши и нос. Да и под куртку начинал постепенно пробираться замогильный холод отсыревших катакомб.
Он размотал закрученную вокруг пояса рясу. Надел. Пуговиц не было, и Егор подпоясался и натянул капюшон. Уже лучше.
Он немного прошел вдоль стены и заглянул в еще одну приоткрытую дверь.
Это было что-то вроде диспетчерской. У большого пульта стояло крутящееся кресло. На самом пульте стакан с высохшим пакетиком чая на дне.
«г.», «р. г.», «д.н.», «р.н.» – прочитал Егор. Ага. Основной и резервный генераторы, дренажные и резервные насосы. Напротив пульта всю стену занимали плакаты, на которых толково, по-советски разъяснялось, что и как нужно делать, но еще больше, чего не делать. «Вошел – проверь систему вентиляции!», «Перегрузка электромотора приводит к пожару». Ну и остальные в том же духе.