Только меч его спасет. Иван взъярился. Он был готов, не щадя себя, перейти в ускоренный ритм, в быстрое время, чтобы выиграть хотя бы пару секунд. Но он не мог сосредоточиться, сконцентрировать волю на переходе надо было отражать удары лешего, наносить удары ему. Это конец! Всё! Иван видел, как хлестала из глаза жёлтая поганая слизь. Надо бить туда. Только туда! Но теперь леший не давал ему такой возможности, он словно скоростная мельница размахивал своими длинными загрубевшими ручищами, размахивал вслепую, желая предотвратить любой возможный удар и нанести последний, сокрушительный своему врагу. Мечом не достанешь!
Иван присмотрелся к корявому стволу ели. Нет, слишком тяжел. И всё же.
Надо! Надо собраться! Титаническим усилием воли он высвободил все внутренние резервы, снял все заслоны, барьеры и с криком, ором швырнул меч в лешего, прямо в глаз. Тот шутя отбил двухпудовое железное оружие смерти, захохотал неземным, иссушающим хохотом. И двинулся на Ивана.
— Вот и всё! Прощай, мой друг!!!
Иван, едва не падая от усилия, с выпученными от натуги глазами и багровым лицом, вскинул ствол вверх, упираясь обеими руками в толстенные сучья, направляя ствол расщепленным концом прямо в противника. Конец ствола пробил череп, выскочил наружу, прежде чем леший сумел замедлить движение. Он повалился прямо на Ивана. Тот еле успел отскочить.
Это была победа.
Поверженный противник лежал в палой хвое и бился в судорогах. Он весь истекал желтой вонючей слизью.
Иван не мог поверить глазам — откуда в нём столько этой дряни, она затопила уже половину поляны! Леший хрипел, стонал, цеплялся лапами за уродливый ствол ели. Ничто не могло ему помочь. Ещё через минуту он затих.
— Ну вот и всё, — вслух сказал Иван и отвернулся.
Но реакция сработала моментально. Краем глаза он уловил мелькнувшую тень, резко обернулся, готовясь отразить удар.
Удара не последовало. Но тень была. Иван заметил, как из чрева поверженного чудища выскользнула тонкая суетливая змейка с большое полупрозрачной головой и красными выпуклыми глазками. Это была даже не змейка, а скорее омерзительный, гадкий червь, невероятно быстро скользящий по хвое, оставляющий сырой след.
— Стой, гнида! — закричал Иван.
Он подобрал меч и пустил его вдогонку червю-беглецу.
Меч вонзился в основание полусгнившей, опутанной слизистой паутиной ели, прямо между двумя выпирающими корневищами — он попал в след червя. Но поздно!
Увертливая гадина пропала в маленькой чёрной дыре-норе — только дрожащий голый хвост мелькнул.
— Всё зря! — Иван выругался. Поглядел на останки лешего. На их месте пузырилась, булькала хлюпала жёлтая слизь. Это лишь оболочка. Иван был расстроен, растерян. Он чуть не погиб, истратил столько сил, что сейчас ноги его не держали. Но он не победил противника.