Хосе начал орудовать с кофеваркой.
— Их же надо кормить, одевать, учить, — продолжал он, еле слышно бормоча себе под нос.
— Занесем их в книгу расходов и будем платить месячное пособие вдове, — решил Фрэнк.
За окнами с шумом пронесся порыв ветра, предвещая бурю.
— Может, и так, — поддержал его Доминичи, но голос его при этом был бесстрастен и глух.
Голубоватое газовое пламя лизало кофеварку.
— Кажется, тебя всерьез волнует участь сирот? — удивился Лателла.
— Что правда, то правда, — подтвердил Хосе и выключил газ.
— Так в чем же дело? — спросил Фрэнк, вдыхая аромат закипевшего кофе.
— Может быть, кое-кто уже заботится о них, — сказал Хосе, разливая кофе в белые фарфоровые чашки.
— Я знаю этого человека?
— А как же! Тони Кроче.
Фрэнк нахмурил брови и уставился на дымящийся кофе так, словно там была начертана его судьба.
— Они что — родственники?
— Может, и любовники, — ответил Хосе, соединяя указательные пальцы в недвусмысленном жесте.
— Что за чушь ты несешь, Хосе? — взорвался Фрэнк и перешел на сицилийское наречие.
— Правду говорю. Тони Кроче кузен и, похоже, любовник Аддолораты, вдовы Пертиначе.
Фрэнк поднес чашку к губам и глотнул горькую обжигающую жидкость. Он не спросил, почему Хосе молчал до сих пор и откуда он узнал об этой связи. Фрэнк не высказал никакой реакции. Он не выносил приговор и не оправдывал, не зная фактов. На мгновение ему пришла мысль об убийстве из ревности, но предположение показалось маловероятным, он без колебаний отверг его.
— Нам нужно побольше узнать об этой истории, — посоветовал он, не в его обыкновении было приказывать и повышать голос.
— Я займусь этим, — пообещал Хосе.
Фрэнк допил кофе и постучал пальцами по школьной тетрадке.
— Займись детьми. Им, кажется, действительно нужна помощь.
Нэнси показалось, что в дверном проеме появилась гора. Огромный человек попытался протиснуться в комнату. Когда мужчина заговорил, голос его, казалось, доносился из глубокой бочки. Странно, но в этом голосе было что-то располагающее, было что-то привлекательное в этом, на первый взгляд, некрасивом ассиметричном лице с тяжелым подбородком. От этого человека исходила сила и спокойствие.
— Меня зовут Хосе, — представился он, улыбаясь, и Нэнси заметила веселый блеск в темных глазах великана.
— Папа умер, — сообщила она. Неизвестно почему ей пришло в голову, что этот человек был друг Калоджеро.
— Знаю, — сказал незнакомец и погладил ее по волосам большой рукой. На нем был элегантный двубортный пиджак хорошего покроя, который совершенно не сочетался с безвкусным серебристым галстуком.