— Вы знали папу? — спросила Нэнси заинтересованно.
— В некотором смысле, — мужчина внимательно рассматривал комнату.
— Нэнси, кто пришел? — раздался из кухни голос Аддолораты.
— Проходите, — пригласила Нэнси, отступая, чтобы пропустить его.
Хосе на какое-то мгновение заколебался, затем переступил порог. Что-то в огромных глазах девочки поражало и внушало уважение, должно быть, ее необычная серьезность.
— Это папин друг, — крикнула Нэнси матери.
Аддолората выглянула из кухни, вытирая руки о желтый передник. Сэл выглядывал из-за ее спины. Оба смотрели на гостя с обезоруживающим изумлением.
— Садитесь, — пригласила Нэнси, показывая на диван — спальное место Сэла, рядом с раскладным креслом, где спала она.
— Другом я бы себя не назвал, — уточнил Хосе, осторожно располагаясь на диване, который на глазах вдруг словно съежился и оказался крошечным. Нэнси почувствовала необъяснимую симпатию к этому человеку.
— Я вас слушаю, — Аддолората недоуменно смотрела на дочь и перевела взгляд на гостя.
— Дон Франческо Лателла просил меня передать вам, что он глубоко опечален смертью вашего мужа. Примите его соболезнования. — Хосе посмотрел на женщину в трауре и не мог не заметить необыкновенную ее красоту, мягкую печаль и покорность судьбе во взгляде, щемящую бледность лица, обрамленного черными блестящими волосами, собранными на затылке в пучок. Ему трудно было поверить, что эта скорбящая женщина, хрупкая и напуганная — любовница Тони Кроче. Хосе Висенте Доминичи не научился еще принимать жизнь такой, как она есть — с противоречиями, несуразностями, с ее пошлостью и торжеством любовной страсти.
Аддолората и дети вопросительно смотрели на него, цель его посещения была им непонятна.
— Ваш муж невольно спас жизнь этому человеку — дону Франческо Лателле.
— И погиб… — горестно вскрикнула Нэнси.
— Это была страшная, роковая случайность, — покачал головой Доминичи.
Аддолората села на краешек кресла напротив гостя, Сэл встал за ее спиной, Нэнси подумала, что надо бы предложить кофе этому необычному гостю. Мама слишком потрясена, раз забыла законы гостеприимства.
— Приготовить вам кофе? — предложила девочка.
Хосе улыбнулся и облегченно кивнул. Пока девочка занималась кофеваркой, чашками и подносом, гость обратился к матери.
— Дон Франческо перед вами в долгу. А долги платят.
— Существует горе, которое нельзя забыть, и долги, которые нельзя оплатить. Отца детям не вернешь, — глаза ее блестели от гнева, боли и подступивших слез.
Хосе наклонился к ней, чтобы сказать еще несколько слов.
— Когда непоправимое случилось, надо подумать о живых. — Он был немногословен, но ему и так уже казалось, что он говорит слишком много.