Артур — настоящий подарок для кюре, вот они за последние три года и продвинули его, несмотря на молодость, в начальство фонда милосердия но сбору средств. Условия — тринадцать процентов комиссионных. Было бы ошибкой думать, что мы с Артуром не любим друг друга, но клянусь вам, порой как-то неловко за брата, который душится сладкими духами, носит серебряный браслет и держит в руке хот-дог так, будто эта самая сосиска возьмет его и сожрет. Он редко заходит ко мне на работу, но меня это даже устраивает, потому что земля слухом полнится, особенно когда к тебе наведываются дружки с видом свежевыбритых монашек из Сент-Анн. Это народец, которого лучше не часто видеть у моего лотка из арборита gold-feather.
При первой возможности Артур выкупил отцовский дом, в смысле когда у него появились средства. В красной гостиной, в которой до сих пор пахнет шоколадом, он оборудовал себе кабинет. Я пришел к нему — к нам — поздним вечером, я был не просто выпивши, я был действительно пьян, в смысле уже не различал детали.
—Франсуа, у тебя вид — краше в гроб кладут.
—Да, я что-то не в себе.
—Иди подожди меня на кухне, я сейчас закончу беседу и вернусь.
—Но мне нужно немедленно с тобой поговорить.
—Две минуты — и я твой.
У меня всегда перехватывает дыхание, когда я бываю в этом доме. Артур ничего не тронул. Он где перекрасил, где подчистил, но в общем все осталось по-прежнему В кухне, клянусь вам, пахло рыбой.
—Итак, что у нас стряслось?
Он был одет в темно-синий костюм в полосочку, а в нагрудном кармашке у него красовался кокетливый красный носовой платок. Я потянулся за ним, чтобы вытереть рот, Артуру это не понравилось. Я извинился.
—Я пришел к тебе по делу.
—Тогда пройдем ко мне в кабинет?
—Нет, если тебе все равно, можно и здесь. У меня нет сил двигаться. Я уже сегодня находился...
—А-а...
—От меня ушла Мариза.
—Меня это ни капли не удивляет. Женщины...
—Я знаю, но на меня-то они действуют. Во всяком случае, она теперь с Жаком.
—Это долго не продлится.
—Я ей тоже так сказал.
—А она не поверила?
—Но я не об этом хотел с тобой поговорит!. Вся эта история зарыта в землю как Китайская стена. Кончено. Мне бы надо было ее придушить, а потом еще и плюнуть.
—Франсуа!
—Но я ничего такого не сделал. Я был спокоен, спокоен.
—Как покойник?
—Нет, как полный идиот.
—Кофе хочешь?
—Только если я смогу с тобой разговаривать, пока ты будешь его готовить.
—Давай, я весь внимание.
—Ты занятно изъясняешься.
—Что-что?
—Ну, вот и Мариза то же самое говорила о Жаке, в первый вечер.
—Так у тебя ко мне деловое предложение?
—Да. Вот. Не мог ли бы ты... Нет. Не гак. Да. Чтобы забыть Маризу, я хочу сделать что-нибудь