— Вот бы этого снять, — сказал Дерпа.
— Не достанет. Здесь больше трех верст… Ты знаешь, мне пришла одна мысль.
— Ну?
— Они сейчас встретятся, как следует изругают друг друга и, соединившись, войдут в город. Вот я и думаю: что, если мы под шумок войдем вместе с ними и, пользуясь темнотой, устроим им панику?
— Вот это дело! — поддержал Дерпа. — Но ведь нас только шесть человек…
— Ну и что же? Для такого дела чем меньше, тем лучше. Слушай… — Дундич подвинулся к старшине и, изредка поглядывая в степь, стал объяснять задуманный им план…
Полки корпуса Мамонтова входили в Воронеж. Конский топот, остервенелые крики ездовых и железное громыханье артиллерийских запряжек будоражили погруженные во мрак пустынные улицы.
Солдаты, удрученные сознанием неожиданно пережитого позора, вяло переговаривались, вполголоса ругали начальство и угрюмо посматривали на редко освещенные окна.
Долговязый хорунжий Табунщиков стоял на перекрестке у городского театра и, сердито покрикивая, распоряжался движением.
— Какого полка? Эй, фигура, кому говорю? — хриплым голосом спрашивал он, стараясь рассмотреть при свете месяца проходившую часть.
— Семьдесят шестого непобедимого, — грубо сказал из рядов чей-то голос.
— Как отвечаешь, мерзавец?! — крикнул Табунщиков. — Смотри! Я до тебя доберусь!
— Найди попробуй, ваше благородие, — буркнул под нос казак. — Покричал бы в степи, когда свои своих били.
К Табунщикову подъехал усатый вахмистр бравого вида. Щуря глаза на блестящие полоски погон, он спросил вежливо:
— Господин хорунжий, а двенадцатому полку куда прикажете становиться?
— Двенадцатому? Третья улица направо. Спросишь Жандармскую. Там, на углу, ждут квартирьеры. Понятно? Езжай!
Вахмистр поблагодарил и погнал лошадь рысью по улице.
Мимо хорунжего прошла последняя сотня. Он собрался было идти, как вдруг в темноте вновь послышался конский топот.
— Эй! Какой части? — окликнул Табунщиков, увидя надвигающуюся на него группу всадников.
— Штаба корпуса, — сказал в ответ молодой, бодрый голос.
— Какого корпуса?
— Генерала Мамонтова… Поручик князь Микеладзе, — представился подъехавший офицер. Он нагнулся с седла, блеснув газырями нарядной черкески. — А вы, хорунжий, что тут поделываете?
— По долгу службы… А эти, князь, с вами? — Табунщиков показал на оставшихся поодаль четырех всадников.
— Да. То мои ординарцы, — сказал Дундич. — Скажите, как нам проехать в штаб корпуса?
— А вот за углом. Четвертый или пятый дом по правой руке. Да там увидите.
— Простите, хорунжий, но я вас где-то встречал. Вы нашего корпуса?
— Нет, генерала Шкуро.