Он повернулся и увидел подошедшего к нему Вихрова.
— Кто такой? — спросил он сурово. Вихров молча подал записку.
Ловя на себе настороженно-любопытные взгляды бойцов, Вихров ждал, пока Сачков кончит читать.
— По списку будете принимать или как? — все так же сердито спросил Сачков, пряча записку в карман.
— Зачем по списку? Я вот сейчас так и приму, — сказал Вихров.
— Ну, давайте…
Беседуя с бойцами, Вихров стал обходить строй. Вдруг он приостановился: во второй шеренге стоял Харламов. Вихров дружески кивнул ему головой. Он знал, что Харламов служит во втором эскадроне 61-го полка, но никак не ожидал, что случай сведет их в одном взводе, и теперь, увидя Харламова, сразу почувствовал себя как дома. Его так же приятно поразило то обстоятельство, что большинство бойцов оказались бывшими кавалеристами из тамбовских крестьян и рабочих.
— Да тут, товарищ командир, почти все тамбовские волки, — улыбаясь, сказал ему Митька Лопатин. — Только я, Харламов да Миша Казачок не с той стороны.
— Какой это Миша Казачок? — спросил Вихров.
— А вот этот, — показал Митька.
Вихров увидел стоявшего на левом фланге толстого красноармейца лет пятидесяти. Лопнувшая по швам старая черкеска плотно облегала его широкие плечи. За его немного сутулой спиной висела винтовка. Богатая кавказская шашка в ножнах черненого серебра, аршинный кинжал, два пистолета, обрез и засунутая за пояс граната завершали его вооружение. По оттопыренным же карманам можно было судить, что множество различных боевых припасов покоилось также в его широченных штанах. На его немолодом, в глубоких сабельных шрамах, восточном лице с большим мягким носом и черными жесткими, как щетки, усами застыло выражение доброты и спокойствия.
— Это что, фамилия такая — Казачок? — тихо спросил Вихров у сопровождавшего его Сачкова.
— Нет, кличут так, — сказал Сачков.
— А как все же его фамилия? Сачков пожал плечами.
— Фамилия? Гм… Вот, понимаете, я и сам не знаю. Миша Казачок, и все тут. Мы так и пишем его. И к ордену так представляли… Да… А впрочем, можно узнать. Миша! — с лаской в голосе позвал он бойца. — Скажи, как твое фамилие?
Миша Казачок повернул к нему свое полное лицо с добрыми черными, как маслины, глазами. Его толстые щеки покрылись румянцем.
— Гудушаури, — сказал он с достоинством.
— Ишь ты! Хе! — удивился Сачков, словно обрадовался. — А я досе не знал. Чудное фамилие. Вроде про душу чего-то. Ну-ну…
Распустив взвод, Вихров принялся осматривать лошадей. Когда он спросил Сачкова, где его лошадь, тот, глядя в сторону, сказал, что она в кузнице и сейчас ее приведут.