… Прием взвода подходил к концу, когда Вихров заметил в глубине двора небольшого тщедушного парня в расстегнутой на груди гимнастерке. Кроме ярко-красных штанов, на нем были лакированные офицерские сапоги, на которые он, несмотря на сухую погоду, надел блестящие калоши с подвязанными к ним огромными шпорами. Парень с беспокойным видом ходил по двору, поводя головой по сторонам, словно высматривал, что плохо лежит. Вдруг он остановился и жадными глазами уставился на новые синие брюки Вихрова.
— Кто это такой? — спросил Вихров. Сачков с безнадежным видом махнул рукой.
— Сидоркин. Барахольщик. Не любит, если что плохо лежит. Я давно до него добираюсь. — пояснил он. — Хочу его со взвода списать. Этот вопрос у меня давно стоит на повестке. Но, знаете, народу и так мало. Во взводе половина боевого состава. Что делать?
Харламов и Митька Лопатин сидели на лавочке за воротами и, мирно покуривая, толковали о предстоящем походе на Юго-Западный фронт.
Вдали, за высоким берегом Дона, виднелись уходящие в глубину полосы зеленевших полей. За полями, среди садов и соломенных крыш, начинались длинные улицы пригорода с неодинаковыми по величине белыми домиками. Дальше, в синеющей дымке, открывалась холмистая панорама Ростова. По ту сторону Дона тонко, с переливами, кричал маневровый паровоз, и вниз по реке катились звенящие звуки — на станции формировались составы.
— Это не под нас, Степан? Как думаешь, а? — спрашивал Митька, показывая на тонко струившийся дымок паровоза.
— Нет, — несколько помолчав, сказал Харламов. — Ты гляди, сколько нас. Одних строевых тыщ двадцать. Это сколько же поездов надо!.. Нет, по моему рассуждению мыслей, нам не иначе, как походом идти.
— Ух, ну и зол же я на этих поляков! — с досадой добавил он, помолчав. — Только б мне добраться до них — ни одного в плен не возьму.
Митька Лопатин с удивлением взглянул на приятеля.
— Так ты, значит, собираешься биться с поляками? — спросил он, усмехнувшись.
— А с кем же? — опешил Харламов.
— Надо соображение иметь, — рассудительно заговорил Митька-Лопатин. — Ты, поди, думаешь — их рабочие или крестьяне очень хотят с нами воевать? Как бы не так! Они ж трудящиеся, нам родные братья. Им очень это по вкусу пришлось, что мы своего царя и буржуев скинули. Мы с панами биться идем, с белополяками, а это, как бы сказать, все равно что паши белогвардейцы. Вот с кем биться будем. Понимать это надо…
На улице послышался легкий стук конских копыт. Харламов поднял голову. Молодой боец вел игравшую на поводу пегую лошадь.
— Куда ведешь? — спросил Харламов. Боец усмехнулся.