— Новому командиру. Он коня себе требовал.
— Так она ж не дается?
— А мы спытать хотим, что он за кавалерист. А то ездиют тут всякие…
— Не води! — строго сказал Харламов.
— Сачок велел. Харламов нахмурился.
— Вы вот что, ребята: эти шутки бросьте. Парень он хоть и молодой, но хороший и нам подходящий. Я его знаю. Веди ее зараз же обратно! А Сачку скажи, что кобыла, мол, вырвалась и убежала… Да смотри у меня…
Возвратись в эскадрон, Ильвачев беседовал с Иваном Ильичом и находившимся тут же секретарем партийной ячейки Леоновым, пожилым луганчанином, гордившимся своей совместной работой с Ворошиловым и Пархоменко, когда в дореволюционные годы они работали на заводе в Луганске.
Разговор шел о предстоящем походе. Леонов отмечал, что за последнее время бойцы окрепли морально и выросли политически. Поэтому, как говорил он, задача, которую ставили бойцы себе прежде — воевать за свою хату, за свое село, — отошла на задний план. Теперь перед ними уже более широкие горизонты и цели. Они подлинные солдаты пролетарской революции и готовы жертвовать своей жизнью за рабочее дело.
— Конечно, среди них есть несознательные элементы. — гудел Леонов сипловатым баском. — Вот, к примеру, в нашем эскадроне Назаров и Хвыля. Добровольцы. Не желают идти на Западный фронт. Уж я к ним и так и так подходил. Стыдил. Примеры давал. Уперлись несообразно. Хозяйство, мол, поразбито. Так и не уговорил.
— Сколько в эскадроне партийцев? — спросил Ильвачев.
— С командиром пять человек. Да вот еще двое подали заявления. — Леонов провел рукой по полевой сумке. — Лопатин и Харламов. Дружки.
— Что за люди?
— Ребята замечательные. Один наш, донбассовский, другой с верхнего Дона.
— А ты их хорошо знаешь?
— Хорошо. У меня весь эскадрон как на ладони.
— Прекрасные бойцы! — сказал Иван Ильич. — Я давал рекомендацию.
— Ах, да! — спохватился Леонов. — Чуть не забыл. — Он вынул из кармана записную книжку и, заглянув в нее, сказал: — Вот еще происшествие. Марко Кирпатый с третьего взвода спирту достал. Напоил Гришина и подбивал его красть мед у хозяина. Сущая несообразность.
— Скажите командиру взвода, пусть пошлет обоих ко мне, — приказал Ильвачев.
— Есть такое дело. А какие будут установки на ближайшее время? — спросил Леонов, пряча книжку в карман.
— Дисциплина движения на походе и сбережение конского состава, — отозвался Ильвачев. — Я проведу беседу перед выступлением.
— Так мне покуда можно идти?
— Можно. Да пошлите поскорее этих двух человек. Леонов поднялся, приложил руку к козырьку суконного шлема и, опустив ее, пошел со двора.