— Вряд ли он придачи возьмет, — сказал Вихров, с улыбкой посматривая на Дерпу и любуясь его простотой.
— О чем-толкуете? — прислушиваясь к их голосам, спросил Ладыгин.
Вихров в двух словах объяснил ему просьбу Дерпы, упомянув и о придаче.
— Ну что же мне с тобой делать? — сказал Иван Ильич, глядя на Дерпу. Глаза его смеялись. — Добре, отдам тебе вороного. Хотя мне самому в обозе хорошие кони нужны. Ты все же на смену подходящего приведи. Ну а сапоги носи себе на здоровье.
— Вот спасибо, так уж спасибо! — заблагодарил Дерпа. — А то хоть пеший ходи.
— Крутуха! — позвал Ладыгин. — Как у тебя самовар?
— Поспел, товарищ комэск.
— Тащи.
Крутуха поставил на стол кипящий самовар, потом проворно сходил в хату и возвратился с двумя табуретками.
— Консервы открой, — сказал Ладыгин. Ординарец принес деревянный кованый сундучок, достал из него чайник, чашки и хлеб.
— А консервы что же? — спросил Иван Ильич.
— Немае консервов, — мрачно сказал Крутуха. — Все съели.
— Так ведь пять банок было.
— Четыре, — поправил Крутуха. — Да и банки-то вить манюсенькие. Даром, что не наши.
— Э, да что с тобой толковать! — махнул рукой Ладыгин. — Садитесь, товарищи! Крутуха, садись!
Он подвинул себе табуретку, присел против самовара и стал заваривать чай.
Дерпа взял другую табуретку, с сомнением ее оглядел и, осторожно поставив на прежнее место, сел на скамейку рядом с Вихровым.
Они молча выпили по чашке и налили по второй. Держа блюдечко на растопыренных пальцах и прижмуриваясь, как кот, при каждом глотке, Иван Ильич шумно прихлебывал чай.
Внезапно на улице послышался конский топот. Стук копыт замер неподалеку, и чей-то знакомый сиповатый голос кого-то спросил:
— Эй, сынки! Где стоит ваш командир эскадрона?
— А вот в энтой хате, папаша, — ответил ему молодой голос.
Вновь и уже ближе застучали копыта. Над палисадником показалось морщинистое лицо Захарова.
— Товарищ комэек! — позвал он, приметив за столом Ладыгина. — Комполка приказал прислать к нему командира Вихрова.
— Хорошо. Доложи, что сейчас будет.
— Так вы поспешайте. Он срочно требует. Захаров повернул лошадь и тронул рысью по улице.
Вихров застал Поткина в штабе. Здесь же находился и Ушаков, который, видимо, только что отчитал за что-то командира эскадрона Карпенко, потому что тот с красным и потным лицом, покручивая черные усы, говорил:
— Так, товарищ комиссар, чем же я виноватый, что покрали курей? Может, это и не мои ребята. Разве мало вокруг ходит народу!
— А почему у Ладыгина никаких происшествий нет? Вечно у тебя неприятности.
— Видать, уж у меня планида такая, — мрачно вздохнул Карпенко.