— Братва! Эй, братва, просыпайся! — будил Афонь-ка Петьку и Хайло. — Гляди, конный бежит… Эва! Да это же Щусь… Один! Видать, что-то случилось! Тихо! Кричит что-то…
Теперь был отчетливо слышен частый, в два темпа, стук копыт быстро скачущей лошади и голос- Щуся, который, махая рукой, кричал:
— Полундра!.. Полундра!..
В селе начиналось движение. Хлопали окна и калитки дворов. На улицу высовывались сонные лица.
Афонька, Петька и Хайло выбежали на дорогу.
— Где батько? — крикнул Щусь, наезжая на них грудью лошади, которая, мотая головой, быстро водила худыми боками.
— А вот в хате, — показал Петька.
Щусь спешился, сказал: «Возьмите коня», — и, кинув поводья Афоньке, взбежал на крыльцо. Махно спал, положив голову на уставленный пустыми бутылками стол. Против него, уткнувшись лицом в тарелку с капустой, храпел Левка Задов. Тут же на полу и на лавках спали вповалку какие-то люди.
— Батько! — Щусь тронул Махно за плечо. — Бать-ко, проснись! Спит, сучий сын!.. Батько! Нестор Иванович! Беда!.. Ах, чтоб тебя! — Щусь вцепился в плечи Махно и завыл во весь голос: — Батько! Батько! Вставай!
— А? — Махно поднял голову. — Кто такой? Что случилось?
— Буденный!
Махно вскочил, покачнулся, но успел ухватиться за стол.
— Что? Где Буденный?
— Да вот он. Верст пять не будет!
— А делегация?
— Порубили, один я утек.
Махно в бессильной злобе скрипнул зубами и бросил по сторонам растерянный взгляд.
Щусь вновь подступился к нему и, стуча в грудь кулаком, с надрывом сказал:
— Батько! Нестор Иванович! Давай команду! Они ж сюда идут… Эх, ни за нюх пропадем!
Махно подбежал к кадушке с водой, зачерпнул полный ковш и жадно выпил.
— Вставай!.. — диким голосом заревел он, подбегая к спящим и шпыняя их ногами. — Вставай, сволочь!.. Проспали Буденного!
Спавшие поднимались и, протирая руками опухшие рожи, ошалелыми глазами смотрели на «батьку».
— Чего ж вы стоите как истуканы? — крикнул Махно. — Оська! — позвал он ординарца. — Поднимай хлопцев, запрягай тачанки… Ты, лохматый… как тебя там? беги до Зозули, поднимай батарею… Довженко, готовь кавалерию. Высылай на дорогу сильный разъезд… А где Гуро?
— Гуро в штабе спит, — торопливо сказал чей-то голос.
— Ну, тогда ты, — Махно ткнул пальцем в носатого верзилу в шапке со шлыком. — Добеги до Волина, он стоит у попа, передай: Буденный идет!
Все опрометью кинулись прочь. В комнате, кроме Махно, остались Левка и Щусь.
— Левка, собирай чемоданы, — распорядился Махно — А ты, — крикнул он Щусю, — со мной!
Он схватил со стенки бинокль и поспешно вышел на улицу.
С колокольни открывался вид на волнистую степь. Вдали, на линии синевшего горизонта, в туманной дымке сверкали золотые купола Павлограда. Чуть ближе блестела река, пропадавшая среди зеленых холмов.