— А ведь верно, — сказал Митька. — Как это я пе додумал!
Сачков и Харламов пошли со двора.
Кузьмич и Климов с мрачным видом сидели на лавочке за воротами. С обедом у них явно не ладилось. Короче говоря, они попали на плохую квартиру.
— Это, факт, вы виноваты, Василий Прокопыч, — гудел недовольным басом Кузьмич. — Вы сказали: вот, мол, хороший дом, встанем здесь. Вот и встали на евою голову. Теперь будем, факт, не евши сидеть.
— Да подите вы, Федор Кузьмич, — спокойно отвечал Климов. — Вы завсегда валите на других. Я только вошел в хату, гляжу, вредная бабка, у такой не разживешься, и говорю вам: давайте переменим квартиру, а вы сказали: ничего, обойдется.
— Нет, это вы так сказали, Василий Прокопыч.
— Нет, вы!
— Вы!
— Ну и пес с ним! — отмахнулся трубач. — Вам виднее. Что пустое толковать! Вы бы, Федор Кузьмич, лучше пошли по деревне. Может, хворые есть. Все разжились бы кое-чего.
Лекпом смолчал. Он был тяжел на подъем. А так как он не ел со вчерашнего дня, то у него вообще не было желания двигаться.
Вблизи послышались шаги. Приятели подняли головы. По улице шел Харламов.
— Доброго здоровья, товарищ лекпом! — весело поздоровался он, подходя и присаживаясь сбоку на лавку. — Здравствуйте, Василий Прокопыч, — кивнул он трубачу.
— Здорово, — мрачно ответил лекпом.
— Чтой-то вы невеселые? — поинтересовался Харламов.
— Какое может быть веселье, когда в брюхе пусто! — с хмурым видом прогудел Кузьмич. — Человеку первое дело поесть надо. А мы с ним, — показал он на Климова, — со вчерашнего вечера не евши.
— Не может быть, — удивился Харламов. — Лучший дом на селе, а вы голодные? Гляди, богатство какое! — Он поднялся с лавочки, оглядывая большой новый дом под железной крышей.
— В том-то и дело, что богатый. Самые живоглоты живут, — сказал Кузьмич. — Одних коров шесть штук, да овец, да коней сколько. Нет, больше, факт, богатых не встану.
— А хозяин где?
— В подводах. Дома хозяйка с дочкой.
— Стало быть, не дюже приветили?
— Воды не выпросишь. Харламов нахмурился.
— Да-а. Скажи-ка, дело какое… Ну что ж, пошли, товарищ доктор, я вас накормлю.
— Далеко ли идти?
— Да на вашу квартиру. Кузьмич с досадой махнул рукой:
— Чего зря ходить! Ничего не даст, вредная бабка.
— Я на них, на вредных бабок, рыбье слово знаю, — успокоил Харламов. — Пошли в хату. Я верно говорю. Только вы, товарищ доктор, очки свои наденьте.
— Пойдемте, Федор Кузьмич, — поддержал Климов. — Он ведь такой… знает, где у черта хвост.
Лекпом посмотрел на Харламова, на Климова и вдруг поднялся с лавочки.
— Пошли! — сказал он решительно.