Поле стонало и содрогалось от взрывов. Из-за леса палили десятки вражеских батарей. Вокруг черными столбами взлетала земля.
Ладыгин лежал на холме и вглядывался в линию окопов. Там не было заметно движения, но дальше, у леса, низко нависая, ползло длинное облако пыли. За шумом стрельбы Ладыгин не срызу услышал, что чей-то голос несколько раз окликнул его. Ильвачев толкнул его в бок. Он оглянулся и увидел незнакомого красноармейца с черным от пыли и пота лицом. Открывая рот, боец что-то кричал.
— Громче. Не слышу! — крикнул Ладыгин. — Комполка ранили!.. Комиссар приказал вам на замену заступать!.. Идемте, я провожу!
— Ильвачев! — позвал Ладыгин. — Передай Вихрову: вступить в командование эскадроном. Стойте здесь, ни шагу назад.
Он вскочил и, пригнувшись, побежал мелким кустарником.
— Куда, чумовой? Раненых подавишь! — вскрикнул сердитый девичий голос. — Ой, извиняюсь! — при виде Ладыгина, поправилась Дуська. — Я думала, кто Шромил — в тыл спасается.
Ладыгин оглянулся. В кустарнике лежали раненые. Подле них хлопотали Маринка и Сашенька.
— Что ж это вы, сестры, почти под самым огнем ложились? — спросил Иван Ильич. — Вы бы по-отошли.
— А нам так ловчей. Мы их тут принимаем, а потом по той балочке, — Дуська показала на заросшую кустами лощину, — в тыл направляем. Там, в балочке, у нас стоят. — Ну, смотрите, чтоб вас не убили.
— Ничего до самой смерти не будет, — храбро сказала Дуська. — Как там мой мужик, товарищ комэск?
— Живой! — уже на бегу крикнул Ладыгин.
Дуська поднялась во весь рост и, словно не слыша пуль, летевших мимо нее, по-хозяйски огляделась вокруг.
— Саша! — позвала она. — Вот еще один ползет. Видать, тяжело раненный. А ну, давай, детка, поможем ему.
— Сейчас, Дуся! — живо откликнулась Сашенька. — Повязку вот наложу.
Она ловко наложила повязку на руку раненого и, быстрым движением поправив съехавшую на затылок буденовку, подбежала к подруге.
— Где раненый? — спросила она.
— А вот лежит, — показала Дуська. — Только там снаряды рвутся… Тьфу, дура! — она отмахнулась от пули, свистнувшей у ее головы. — Ты не боишься?
— Ничего, привыкла. — Сашенька улыбнулась своей ясной улыбкой и вдруг, тихо ахнув, стала тяжело валиться на Дуську.
— Ты что, Саша?.. Ты что?.. Саша!.. Саша!.. — отгоняя страшную мысль, заговорила она, подхватывая Сашеньку на руки и видя, как мертвенная бледность разливается по ее нежному лицу.
Они вместе медленно опустились на землю. Сашенька вытянулась. На ее пухлых, совсем еще детских губах пузырилась кровавая пена.
— Ой!.. Ой!.. Ой!.. — отчаянно закричала Дуська. — Ой, убили! Ой, Сашу убили! — заламывая руки, заголосила она, то склоняясь над Сашенькой, то порываясь куда-то бежать.