— Садитесь, — подвигаясь, сказал Ильвачев. — Рассказывайте, как у вас там дела.
— Ох, братцы мои, — заговорил казак, принимая от Ильвачева кисет, — такого страха натерпелся — вес перед глазами мерещится! Пошла наша пехота по дну морскому, а тут ветер как подует! Как погонит воду обратно! Сначала под копыта, потом под коленки, потом под самые груди. Как ступишь в сторону от брода, так сразу с головкой. То один кричит «тону», то другой. Кто лежит в Сиваше, кто у Карповой балки.
— А говорили, я слышал, будто пехота по сухому месту прошла, — сказал Вихров, недоверчиво косясь на рассказчика.
— Так это первые полки по сухому, а как мы двинулись — ветер на берег подул, — пояснил казак.
— Ну, ну, рассказывай, — поторопил Кузьмич.
— Да… Только начали к Крыму подходить, а он нас прожекторами осветил и пошел крошить с артиллерии. У меня там товарища убили. Иванов фамилия. Такой был малый хороший. Вот мы на берег кинулись, а там проволока, заграждения. Так мы шинели поскидали, побросали на проволоку, да и по ним, значит, и перебрались. Сколько народу там положили!..
Казак застучал кремнем об огниво, высекая огонь. Искры осветили на миг его рябоватое с белым шрамом лицо.
— Ты там махновцев, часом, не видел? — поинтересовался Харламов.
— Как не видел? Я ж при штабе дивизии состою. Видел. Все время за карманы держался… Начальник штаба, товарищ Ярчевский Яков Григорьевич, часа три их уговаривал.
— Чего?
— Никак не хотели в море лезть… Да, братцы, всяких страхов нагляделся. Да и все бы ничего, а вот без воды было никак невозможно.
— Как без воды? — спросил Ильвачев.
— Да там, на берегу, нет пресной воды. Какая была в колодцах, всю сразу выпили. Войск — многие тысячи. Товарищ Фрунзе все бочки мобилизовал, воду нам посылал. Выходило в день по кружке на брата. Тяжелое положение!
— Факт, — согласился Кузьмич. — Без воды — гиблое дело.
— А вы, товарищ, Фрунзе видели? — спросил Вихров.
— Как же! Перед наступлением он к нам в дивизию приезжал. И до чего простой человек!.. К нам, к разведчикам, заходил. Поговорил. Табачку дал… Он, говорят, в Строгановке у самого моря сидит. Третьи сутки не спит… Ну, братцы, мне пора! — сказал казак, поднимаясь. — Благодарим за угощение.
Он ловко вскочил в седло и, играя надетой на руку плетью, погнал лошадь рысью.
— Хороший человек, — заметил Харламов, посмотрев ему вслед.
— Душевный, — подтвердил Назаров. — Такого человека сразу видно.
Бойцы замолчали. Полный месяц вышел над тучей, отражаясь в спокойной глади далекого отсюда залива. Вокруг было тихо. Широкое зарево разгоралось все больше, колыхаясь и охватывая весь горизонт. — Вблизи послышались шаги.