Испытывая поднявшееся в нем чувство радостного волнения, Вихров пожимал протянутые ему руки, оглядывался на засыпанных цветами лошадей, что-то отвечал на приветствия, не замечая, как смуглая девушка, по виду гречанка, совала ему шоколад, и очнулся тогда, когда перед ним раскрылся тихий простор синего моря.
Неизвестно, подал ли кто команду к построению фронта, но весь берег постепенно покрылся сплошной стеной всадников. Все молча смотрели туда, где, сливаясь на горизонте с голубым куполом неба, казалось, мерно дышало спокойное море.
Свежий ветер трепетал в распущенных значках и знаменах. Волны почти неслышно катились на берег и, оставляя белую пену, шурша, словно о чем-то рассказывая, сбегали по гальке…
В середине ноября Конная армия двинулась из Крыма на Украину. Гражданская война закончилась, но переход армии на мирное положение задерживался боевыми действиями против Махно. Коварный атаман вновь изменил. Теперь было решено покончить с ним раз и навсегда. В конце ноября. Конная армия сосредоточилась в районе Екатеринослава. Тут хорошо помнили Махно. Два года тому назад он с боем взял беззащитный город, выпустив по нему более двух тысяч артиллерийских снарядов, и предал его полному разграблению.
Для боевых действий против Махно из состава Конной армии была выделена сильная группа — 11-я и 14-я дивизии под общей командой Пархоменко.
Неотступно преследуя Махно сначала по Киевской, а пятом по Полтавской и Харьковской губерниям, Пархоменко наносил ему удар за ударом. На пути махновцы саранчой набрасывались на села и отбирали у крестьян лошадей. Это давало им возможность ускользать, от разгрома. В декабре Махно перекочевал на Подолшо, В этих местах он еще не бывал.
Резкий ветер гнал поземку в полуночной мгле. Среди облаков изредка проглядывал месяц, и тогда на миг раскрывалась широкая, залитая голубоватым светом панорама стоявшего под горой большого села.
Во тьме слышалось конское ржание, скрид колес и громкие голоса. Какие-то люди слезали с лошадей, с тачанок и настойчиво стучали в ворота.
Наполняя хату стужей и грохотом сапог, в двери ввалились три человека.
— А ну, хозяева, дайте огня! — хрипло сказал один из вошедших, с трудом разлепляя замерзшие губы. — Шо? Керосину немае? — продолжал он с угрозой. — Ишь, элементы! Из-под земли достань, а найди! Ты шо там шепчешь? Думаешь, я глухой?! — прикрикнул он на хозяина, который, шепча что-то жене и оглядываясь, доставал из-за печки закопченную лампочку.
Вошедшие сняли оружие, свалили в угол и при свете зажженной лампы шумно расселись на лавке. Один из них, Щусь, зябко похлопывал себя по бокам. Другой, Хайло, яростно дул в кулаки.