– Заночуем здесь. Снимайте поклажу, напоите коней и поешьте сами. В Пещеры пойдем утром.
* * *
С рассветом солнце разогнало темноту, и огромный тоннель, ведущий в подземелье, просматривался на полет стрелы. С края площадки, где они остановились на ночь, Глеб видел титанические арочные своды, будто парящие в вышине, ровный пол с уходившими вдаль неглубокими желобами и стены, некогда отполированные до зеркального блеска, а сейчас покрытые паутиной трещин. Сколько веков, сколько тысячелетий пронеслось над этим сооружением?.. Должно быть, их хватило, чтобы на планете разрушились все здания, дороги и мосты, руины погрузились в почву, земли заросли лесами и травой, и память о людях и их трагическом конце исчезла. Исчезла всюду, кроме долины, заваленной костями, и рукотворных пещер в недрах горы. Чем они были? Усыпальницей?.. Подземным городом?.. Хранилищем знаний погибшей расы?..
Отец Тори махнул рукой в сторону горы, и вперед выступили двое мужчин с арбалетами. Очевидно, они знали, что нужно делать – свистнула стрела, за ней – другая, и все огромное пространство входа вдруг озарилось желтоватыми, почти прозрачными сполохами. Эта завеса мерцала пару секунд, напоминая о смертельной опасности, потом сияние погасло.
– Ничего не изменилось, – произнес Тот, Кто Видит Следы. – Стрелы не сгорели. Можем ехать.
Керы поднялись в седла. Их лица были сосредоточенными, даже мрачными, но страха в них Глеб не увидел.
Теперь первым двигался старый следопыт. Его конь переступил невидимую границу, и сияние вспыхнуло вновь – неяркое, едва заметное в солнечных лучах. Один за другим всадники миновали завесу, тихим шепотом успокаивая испуганных лошадей. Глебу показалось, что он на мгновение ощутил тепло – впрочем, его спину и затылок грело солнце, и, вероятно, это чувство было ложным.
Копыта лошадей звонко цокали по каменному полу, запорошенному толстым слоем пыли. С каждым шагом солнечный свет тускнел и убывал, тьма подступала все ближе и ближе, сгущаясь в трещинах стен и ровных траншеях, тянувшихся дальше во мрак. Очевидно, эти желоба были каким-то инженерным сооружением – на дне торчали полуметровые стойки, некогда металлические, а сейчас изъеденные коррозией. Их назначения Глеб представить не мог.
– Та завеса, – негромко спросил он. – Для чего она? Отпугивает и защищает?
– Когда-то, может, и защищала, – так же тихо отозвался Тот, Кто Видит Следы. – Теперь молоко прокисло, но тут есть и другие ловушки. – Придержав коня, он вытащил из сумки горсть камешков. – Вот, поглядите!
Он бросал камни наугад – раз, другой, третий. Внезапно часть пола метрах в пятнадцати от всадников с протяжным стоном ушла вниз, взметнув тучу серой пыли. Щеки керов побледнели – видно, каждый представил, как падает вместе с конем в глубокий каменный мешок.