Повернувшись к Бергеру, Кривенко промолвил:
– Люди спят. Разбудим?
– Стоит ли, Сергей? Бежать некуда, здесь, в Щели, безопаснее, чем в других местах… Если нам суждено погибнуть, пусть все случится быстро и внезапно. – Бергер помолчал. – Но это мое мнение. Что скажут магистраты?
– Я согласна с вами, – отозвалась Луиза Коэн.
– Я тоже, – сказал Каррера. – Паника нам ни к чему. Умирать надо с достоинством.
Остальные поддержали его дружным гулом.
Глеб опустил голову, уставился в пол. Не выйдет с достоинством, мелькнула мысль, умрем, как тараканы в щели… Он не испытывал страха, только безмерное острое сожаление. Те, кто отдал этот мир людям, могли перенести живое существо через всю Галактику, и значит, владели великой мощью и великим знанием. И все-таки они ошиблись, просчитались! Планета – драгоценный дар, но нужно было ее защитить или получше спрятать… Или хотя бы позволить людям защищаться с помощью оружия, уже придуманного на Земле… Обратить его против врагов человечества – справедливое деяние! Ответить угрозой на угрозу, силой – на силу, ударом – на удар!
Глеб почувствовал, как пальцы Тори обхватили запястье.
– Я хочу увидеть небо, – шепнула его подруга, посмотрев на экран. – Настоящее небо и настоящие звезды, не такие, как в этой прозрачной стене.
Они покинули зал совета и вышли на галерею. Город спал, спрятавшись под скалами и кронами деревьев, и эта защита, еще недавно такая надежная, вдруг показалась Глебу эфемерной. Не светились башни и плитки, выстилавшие улицу, контуры зданий и деревьев были почти неразличимы на фоне отвесных каменных обрывов, а их края сливались с тьмой небес. Стояла гулкая звенящая тишина, и только издалека, оттуда, где ущелье выходило к морю, доносился едва различимый рокот волн. Сквозь затянувшую небо дымку слабо, будто умирая, мерцали звезды, и лишь одна из них, ослепительная, крупная, пылала над островом, спускалась к морю и земле, грозила им огненным оком. До рассвета оставался час или немного больше.
– Время третьей стражи, – тихо промолвил Глеб. – Люди спят, а к ним подкрадывается чудовище…
Тори все еще держала его за руку. Он не видел ее лица, но она была так близко, что сладкий запах женской плоти окутывал Глеба, а волосы легкими паутинками скользили по щеке и шее. Ее аромат, ее прикосновение, дыхание, шелест одежды, прядь волос у губ – все это казалось таким родным, таким знакомым! Тори-Марина, Марина-Тори… Женщины, что ловят облака руками и прядут из них нити бессмертия…
Он опустил веки. Запах Тори-Марины струился к нему точно дарующий силу целительный бальзам. Гораздо лучшая защита от ужаса небытия, чем горы, лес и самые крепкие стены зданий…