Последовала процедура отпевания. До её начала графиня была молодой изящной женщиной, по окончании она показалась серьезнее, решительнее и величественнее. У неё как бы начался новый этап жизни.
На другой день после похорон она велела отворить ворота и двери замка настежь и позвать всех кредиторов и ростовщиков.
— Из всего, что здесь есть, мне ничего больше не принадлежит, — сказала она. — Вы можете войти и остаться здесь, а мы с сыном уходим.
В сопровождении трех слуг, отказавшихся покинуть её, вся в черном, ведя за руку сына она спокойно и уверенно прошла по подъемному мосту и, не оглядываясь на старинные стены замка, за которыми она оставляла столько воспоминаний, пошла дорогой изгнания.
Ребенок шел рядом с матерью, поглядывая на неё украдкой и с беспокойством. Он смутно чувствовал, что произошло что-то необыкновенное. Впервые он почувствовал близость смерти, вспоминая бледное неподвижное лицо отца на смертном ложе. Когда же исчезли башни замка, он тихонько заплакал.
Старый слуга, конюх Агриппа, старался утешить графиню, уверяя, что никогда не оставит её.
На повороте дороги их ожидала телега, запряженная сильной рабочей лошадью, которую по приказанию графини приготовил Агриппа. Графиня подошла к телеге и села в неё с сыном.
— Как, графиня, на этой телеге? Вы? — воскликнул Агриппа. — Позвольте, я сбегаю в замок и приведу…
— Не надо, — ответила та, я же сказала, что все, что там осталось, уже не наше.
Подавив вздох, Агриппа взял лошадь за узду и спросил:
— Куда же прикажете везти вас, графиня?
— В Лектур, к герцогу де Мирпуа.
Под вечер телега с изгнанниками остановилась у дома герцога де Мирпуа.
Взяв с собой письмо, запечатанное графом де Монтестрюком, на котором было написано имя герцога, Луиза вошла к герцогу.
Хозяин, увидев женщину в черном и с ребенком, встал и ласково пригласил её сесть.
— Нет это рано, — ответила Луиза, — прочтите сначала письмо.
Герцог распечатал письмо и прочел вслух:
«Герцог! Я убил барона де Саккоро и сдержал клятву. Не стану напоминать обещание человеку вашего рода. Умираю, оставляя вашему покровительству графиню де Монтестрюк, мою жену, и моего сына Югэ.»
Графиня подняла вуаль и произнесла:
— Я та, о ком пишет граф, а это его сын Югэ.
— Не угодно ли вам сесть, графиня? — повторил Мирпуа и добавил:
— Мой дом к вашим услугам.
Графиня погладила сына по голове и сказала:
— Иди, сын мой, погуляй. Мы поговорим с герцогом о делах, о которых ты узнаешь со временем.
Югэ поцеловал руку матери и вышел. Это был крепкий и ловкий мальчик с решительным и откровенным выражением лица.