Глаза Пеппе постепенно расширялись, когда она начала понимать, что сможет сделать с этой информацией.
— Спасибо, — сказала она. — Мне это пригодится. Как я могу связаться с вами в случае чего?
— Я все время переезжаю, но вы можете позвонить мне на сотовый. — Попрощавшись, Джиневра повесила трубку.
Некоторое время Пеппе сидела неподвижно. Потом она снова сняла трубку и набрала номер.
— Гас Донелли? Мне нужна ваша помощь. Слушайте внимательно. — После короткого разговора она объявила Дэвиду: — Я ухожу и вернусь поздно.
— Донелли… — пробормотал Дэвид, слышавший ее разговор. — Этот детектив — довольно темная лошадка. Надеюсь, ты будешь осторожна.
Пеппе была не только осторожна, но и удачлива. Вернувшись, она чувствовала себя победителем, зная, что теперь у нее есть все, что нужно, — и, как ни странно, благодаря Джиневре.
Когда Чарли наконец нарисовался в ее офисе, она разделалась с ним в два счета:
— Ах, какое большое дело — пойти в полицию и все рассказать! Широкий жест, за которым ничего не стоит. Проваливай-ка лучше домой, пока я не вышла из себя. Увидимся в суде.
Чарли благоразумно ретировался.
На следующий день все собрались в зале суда. Анжела не отпускала руку Чарли, Чарли с напряжением вглядывался в лицо Пеппе, Роско стоял в стороне, закрытый и отрешенный.
Все шло своим чередом. В зал вошли судьи, все устроились на своих местах, обвинение было предъявлено.
Пеппе повернулась к свидетелю. В ее манерах не было заметно никакого напряжения, на лице — улыбка, поэтому прозвучавшие слова и сарказм в ее голосе показались особенно контрастными:
— Скажите правду, мистер Флетчер, ведь на самом деле вы не имеете ни малейшего представления, что произошло в ту ночь, верно?
— Очень даже имею! — с негодованием возразил он. — Я все подробно описал в своем заявлении.
— Ваше заявление — сплошной вымысел. Вам бы стоило попробовать себя на литературном поприще — там бы вы наверняка преуспели.
— Я…
— Вы не знаете, что произошло на самом деле, потому что весь вечер провели в пабе. И успели употребить довольно приличное количество спиртного — куда больше того, чтобы быть надежным свидетелем. Разве не так?
— Нет… не так. Никто не говорил, что я был пьян. В полиции так не сказали.
— Тогда вы, должно быть, здорово преуспели в искусстве казаться более трезвым, чем вы есть на самом деле. Особенно по сравнению с тем случаем, с которым полицейские столкнулись прежде.
— Не понимаю, о чем вы…
— Тогда позвольте мне освежить вашу память. Это было пять лет назад. Дело пришлось закрыть, потому что ввиду вашего состояния не было никакой возможности выяснить, что же на самом деле произошло.