Больше не оставалось никаких препятствий к покупке дома, поскольку сводный брат Дайаны спешил отделаться от него. Я убедил Дайану, что ее беспокойству по поводу Мэллингхэма пришел конец, и мы решили отпраздновать это, проведя следующий уик-энд в Париже. Я подумал, что мог бы купить ей какую-то одежду, но тут же отогнал эту мысль. И причина была не в том, что я не собирался одеть ее как следует, у лучшего портного. Просто мне очень хотелось провести еще один уик-энд в Мэллингхэме. Однако, учитывая, что она устроила мне самый прекрасный уик-энд за долгие годы, было только справедливо отплатить ей тем же, организовав его по собственному плану.
Я с трудом пытался сосредоточиться на делах, ожидавших меня в Лондоне, настолько я был поглощен воспоминаниями о Мэллингхэме! Возвратившись на Керзон-стрит, я почувствовал себя совершенно не подготовленным к тому, чтобы войти в нормальное русло повседневной жизни, и это лишь подчеркнул вопросительный взгляд встретившей меня мисс Фелпс. Я едва удержался, чтобы не повернуться и уйти.
— Добрый вечер, мисс Фелпс, — учтиво проговорил я и без всякого интереса добавил: — В почте есть что-нибудь важное?
— О да, господин Ван Зэйл, — многозначительно ответила мисс Фелпс и протянула мне письмо жены.
Окружавшие нас люди думали, что я недооценивал свою жену, но они ошибались. Моя первая жена, Долли, сделала меня таким несчастным, что я поклялся себе никогда больше не жениться по любви. Мой второй брак, который я наивно называл про себя браком по расчету, обернулся самой неудачной сделкой, какую только можно себе представить. Действительно, пять лет, проведенных с Мариэттой, хорошо научили меня тому, насколько дискомфортной может быть жизнь мужчины в плохо ухоженном доме, при светских отношениях, оставлявших желать много лучшего, и при ежемесячных счетах, свидетельствовавших о безумной расточительности. Как я позднее понял, все дело было в том, что Мариэтта была чрезвычайно глупа.
Я думал, что мне удалось перед свадьбой дать ей ясно понять мои жизненные принципы, но, как показали последовавшие события, мои слова влетели ей в одно ухо и тут же вылетели из другого.
«Брак должен быть улицей с двухсторонним движением, — говорил я, как всегда пытаясь быть открытым и честным в определении отношений. — Вы получаете мою фамилию и половину моего состояния, перспективы и положение в обществе. Я же вправе рассчитывать на то, что вы должным образом будете поддерживать порядок в доме и будете образцовой женой, никогда не допускающей неправильных шагов». Я понял — она услышала только слово «образцовая» и вообразила себе, что оно дает ей carte blanche на ежемесячное обновление своего гардероба, поэтому я для ясности добавил: «Если вы допустите адюльтер, я с вами разведусь. Образцовые жены должны спать только с собственными мужьями».