— Это плохо, — сказал он. — Очень плохо. Возможно, ты чем-то досадил соседям.
— У меня нет соседей.
— Ну, кому-нибудь из местных.
— Я не общаюсь ни с кем из местных, кроме служанки, которая рада-радешенька, что работает у меня и что я плачу ей деньги.
— Знаешь, что тебе надо сделать?
— Надеюсь, ты мне это подскажешь. Ведь это твои соотечественники.
— Надо обратиться к сеньоре душ Сантуш.
— Ехать в Бейру?
— Нет-нет. Она местная. Расспроси в деревне. Они-то уж знают. Это колдовство не из Бейры.
— Колдовство?
Абрантеш важно кивнул.
Фельзен направился назад в Азолу, все еще погруженную в туман, и после августовского солнца Эшторила опять очутился в душном и неподвижном промозглом холоде. Он зашел в бар, где были трое посетителей в черном и бармен. Встреченный молчанием, он задал свой вопрос. Позвали мальчишку по прозвищу Шику.
Шику повел его куда-то в тумане по таким запутанным узким улочкам, что Фельзен, мучившийся похмельем, вынужден был то и дело останавливаться. Они подошли к низенькой хибарке на краю деревни. Волосы Фельзена были влажными.
На стук в дверь вышла женщина в синем цветастом фартуке, которым она вытирала окровавленные руки — не то резала курицу к обеду, не то гадала на кишках.
У нее было круглое лицо и узкие, как щелки, глаза. Она покосилась на мальчишку, но первым заговорил Фельзен.
— Со мной произошло что-то непонятное. Не могли бы вы пойти со мной и осмотреть мой дом? — сказал он.
Женщина прогнала мальчишку, и Фельзен дал ему монетку за труды. Они прошли на задний двор ее дома, где была голубятня под крышей, высокой, как церковный купол. Женщина просунула руку внутрь, и голуби захлопали крыльями и заворковали. Одного она поймала и, прижав к груди, стала гладить. Фельзена вдруг охватило странное чувство спокойного умиротворения.
Они подъехали к его дому в тумане, таком густом, что по дороге Фельзену то и дело приходилось высовывать голову из окна и вглядываться, чтобы понять, куда ехать.
Сеньора душ Сантуш осмотрела ящерицу, которую уже облепили муравьи.
— Говорите, вы нашли это у себя в постели?
Фельзен кивнул. Он не доверял ей.
— Лучше было не убивать ее.
— Почему?
— Давайте пройдем в дом.
Едва войдя в прихожую, она запыхтела так, словно у нее начался приступ астмы. Прошлась по дому, тяжело передвигая ноги, красная и, несмотря на дувший с моря холодный ветер, взмокшая от пота. Фельзен едва удерживался от смеха, настолько нелепым казалось ему все происходящее. Он безучастно шел за ней следом.
Сеньора душ Сантуш осмотрела постель, все еще запачканную кровью от его раны на лбу — крови было столько, будто здесь зарезали человека. Проковыляв к двери, она спустилась по лестнице и вышла во двор в сопровождении Фельзена.