— Он был коммунистом. Профсоюзным активистом на судоремонтном заводе. И почти четыре года провел в Кашиаше.
Я кивнул. Все это было слишком серьезно и сложно, чтобы сразу найти нужные слова. Провел его в кухню, налил ему кофе. Он положил на стол смятую газету.
— Есть что-нибудь интересное? — спросил я.
— Про Катарину Оливейру.
— Неужели?
— Да. Кто бы мог подумать.
Я прочел статью. Там излагались детали дела — где и когда был найден труп, время смерти, школа, где училась Катарина, что она делала в пятницу, выйдя из школы, как была убита, и, что самое удивительное, упоминался я.
— Ну, что скажете? — спросил Карлуш.
Я пожал плечами. Странная история. Будь я человеком подозрительным, посчитал бы, что таким образом доктор Оливейра предупреждал своих друзей, чтобы были начеку: событие теперь приобрело иной масштаб, получив общественный резонанс.
— Это подкидывает нам кое-что для расследования, — сказал я. — Больше ничего там нет?
— Есть длинная статья насчет этой истории с золотом.
— Не знал, что есть какая-то история с золотом.
— Мы назначаем комиссию, чтобы разобраться в этом. На нас давят Штаты, европейское сообщество и еврейские организации, мы долго пытались этого избежать, но в конце концов вынуждены были принять какие-то меры.
— Мы? Кто эти «мы»? И какие меры? Меры относительно чего? Ты говоришь как истинный газетчик — слов много, а смысл неясен.
— Правительством назначена комиссия, которой поручено расследовать сотрудничество Португалии с нацистами. Во время Второй мировой войны Португалия получала награбленное фашистами золото в обмен на сырье, а к концу войны начала отмывать это золото, вывозя его в Южную Америку.
— Комиссия правительственная?
— Строго говоря, нет, — сказал Карлуш, расправляя газету. — Этим занимается руководство Португальского банка. Они наняли специального человека просмотреть их архивы.
— Кого же?
— Какого-то профессора.
— Да, видно, копать принялись не на шутку, — сказал я. — Кто же заставляет нас выставлять наше грязное белье?
— Американцы. Один из сенаторов утверждает, что располагает доказательствами причастности Португалии… вот… слушайте: наш золотой запас в тридцать девятом году якобы не достигал полутора тысяч миллионов эскудо, а в сорок шестом он составлял уже одиннадцать тысяч миллионов. Как вам эти цифры?
— Ну, значит, в войну мы выгодно торговали сырьем. При чем же тут «отмывание золота»? А откуда поступало золото?
— Из Швейц… — начал было он, но осекся.
Я проследил за его взглядом. В кухню вошла Оливия и присела боком на стоявший возле стола стул. На ней была едва ли не самая короткая из ее мини-юбок и материнские туфли на высоких каблуках с ремешками на щиколотках. Ее длинные ноги после дня, проведенного на пляже, были цвета темного меда. Положив ногу на ногу, она налила себе чашку кофе. Черные волосы, тщательно расчесанные, блестели. Губы были красными, как перец чили. Упругие юные груди выпирали из-под темно-синей футболки, на два дюйма не доходившей до талии и не скрывавшей тугой и загорелой кожи живота.