— Абилиу…
— Абилиу лишил меня мобилиу, — сказала она, хохотнув над собственной идиотской шуткой.
Судя по рукам, Люси Маркеш было сильно за пятьдесят, но ее лицо и фигура словно законсервировались где-то около тридцати восьми. На ней были белые джинсы и майка с каким-то морским рисунком.
— Не могли бы мы с вами немного поговорить о Терезе Оливейре?
— При условии, что вы выпьете со мной джина с тоником! Мы же договорились, на каком языке беседовать.
Я налил себе джина, разбавил тоником и закурил.
— Тереза, Тереза, Тереза… — Вздохнув, она опрокинула в себя стакан. — Какая беда!
— Я расследовал обстоятельства гибели ее дочери.
— Расследовали?
— Меня отстранили от дела. Теперь этим занимается Гомеш.
— Гомеш. Ненавижу таких португальцев, как он! Таких серьезных, наду-утых! Их даже коктейлем Молотова не прошибешь…
— Простите, миссис Маркеш, но можно мы…
— Конечно, конечно. От джина я становлюсь болтливой. Тереза… Нет. Катарина. Ну да… Меня не удивляет, что она плохо кончила. Она была, что называется, вертихвостка. Знаете, что такое вертихвостка, инспектор?
— Догадываюсь.
— Маленькая кокетка, грязная лгунья и интриганка, — сказала она и поерзала по дивану. — Вам известно, что в прошлом году у Терезы был роман?
— С Паулу Бранку.
— Правильно.
— И она застала Катарину с ним в постели.
— Картинка была та еще! Дергающийся зад, ноги, закинутые на шею… Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных! Тереза потом несколько недель в себя прийти не могла.
— Я так понял, что Катарина сама пригласила ее заехать и застать их в постели.
— Вы хорошо информированы. Любите сплетни, а, инспектор?
— Я был женат на англичанке.
— Ай-ай-ай! Нехорошо так говорить.
— А вам, кажется, сильно насолил какой-то португалец?
— Один-ноль, — сказала она и, облизнув палец, начертала в воздухе счет.
— Вернемся к любовнику, миссис Маркеш.
— А, ну да. Тереза была уверена, что из-за него-то Катарина и пустилась во все тяжкие.
— Из-за кого?
— Из-за Акилину. Это он подстроил так, чтобы Катарина узнала о любовнике матери и сама легла с ним.
— Господи! — воскликнул я. — Как могла Тереза вообразить такое!
— Вот я ей так и сказала: «Ты бредишь, милочка». Но она стояла на своем, говорила, что однажды приперла Катарину к стенке, а та знаете, что ей заявила? Сказала: «Нечего было самой гулять с мужиками». Хорошенькая семейка, верно?
— Почему же Тереза не оставила мужа?
— Да это все вы, португальцы, с вашими брачными контрактами… — Люси Маркеш покачала головой. — У Акилину и Терезы контракт был составлен… Как это зовется у вас, когда имущество обеих сторон идет в общий котел?