как же без этого обойтись.
— О какого рода грехах вы говорите?
— В Кашиаше он убил заключенную. Думаю, это был несчастный случай. У нее случился выкидыш. Как все в точности было, я не знаю. Может быть, он сильно ударил ее, пнул ногой… так или иначе, после этого случая его назначили бригадиром.
— Для МПЗГ такие случаи — дело обычное. Думаю, там было кое-что похуже.
— Он руководил операцией по устранению генерала Машаду в Испании.
По моей спине стекла капля пота.
— Теперь вы понимаете, насколько вы должны быть осторожны, — сказал Жорже.
На этот раз закурил и я.
— Теперь я покончил с ним, инспектор. Я хранил в тайне эту историю с девушкой. Оберегал его. Но сейчас — хватит. Взгляните на меня, инспектор, — сказал он. — Разве похоже, что мне перепала хоть крошка со стола Мануэла Абрантеша?
Я направился к двери и оглянулся на него. Конченый, раздавленный человек.
— Не торопитесь, инспектор, — сказал он. — Это все еще живо.
— Не беспокойтесь, Жорже. Я постараюсь подготовиться, но если что пойдет не так, я буду знать, к кому обратиться.
— И насчет меня вы не беспокойтесь.
— Где он живет?
— Где-то в Лапе. Где ж еще ему жить? Разместился в доме брата. Адреса я не знаю.
Из соседнего номера раздался слабый крик — просили о помощи. Жорже с трудом поднялся на ноги.
Я быстро, перескакивая через ступеньки, сбежал по лестнице. Был уже шестой час. Я позвонил Оливии и спросил у нее адрес Мигела да Кошта Родригеша в Лапе. И позвонил Карлушу.
Без четверти шесть мы стояли возле дома на Руа-Приор, привалившись к старой каменной ограде на другой стороне улицы.
В четверть седьмого старый слуга открыл ворота. Электронное устройство распахнуло одну из дверей гаража, и на улицу выполз задом черный «мерседес». Я почувствовал запах бензина, увидел регистрационный номер машины: 1843 NT, но стекла в машине были прозрачные, и ясно виднелась фигура Лурдеш Родригеш. Выехав на улицу, залитую солнцем, она оставила машину и вылезла. Вернулась обратно в дом, потом появилась опять с каким-то конвертом в руках. За эти несколько минут стекла в машине стали непроницаемо темными.
Среда, 20.30,17 июня 199…
квартира Луизы, Руа-Актор-Таборда.
Лиссабон.
Мы лежали в постели. Она положила голову мне на живот. Мы лежали голые, даже не прикрытые простыней. Окна были распахнуты, и в комнату дул легкий ветерок. Мы курили, стряхивая пепел в одну и ту же тяжелую стеклянную пепельницу на краю кровати, и попивали виски из стакана, стоявшего на другом ее краю. Мы лежали, глядя в потолок. Последние сорок минут я занимался тем, что рассказывал Луизе Мадругаде все, что мне было известно об убийстве Катарины Оливейры. Когда я закончил, минут пятнадцать мы молчали.