— Что это и должно стать сенсацией, которая и обеспечит успех журналу.
— Может быть.
— Нет, нет и нет.
— Почему же «нет»?
— Ты говорила… дай-ка вспомню точно, как ты выразилась: никаких спущенных штанов в твоем журнале. Ведь так ты говорила, да?
— Спущенные штаны — это будет по твоей части, а моей сенсацией станет доказательство, что крупнейший международный банк Португалии был основан на деньги, награбленные нацистами. Давай работай, а формулировками займемся потом.
— Думаешь, Клаус Фельзен так тебе все и выложит с первой встречи?
— Проверим сначала, жив ли он, — сказала она, кивнув в сторону листочка бумаги на тумбочке.
Я взял телефон и набрал номер. Ответил по-немецки женский голос. Я попросил Клауса Фельзена.
— Он спит, — ответила женщина.
— В какое время ему было бы удобно со мной поговорить?
— На какую тему?
— По поводу «Банку де Осеану и Роша».
Молчание.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Я следователь. Работаю в Лиссабонской уголовной полиции. Веду дело об убийстве молодой девушки. Думаю, что сеньор Фельзен может помочь нам в расследовании.
— Я поговорю с ним. Но, видите ли, у него нет четкого распорядка дня — иногда он просыпается глубокой ночью, а иногда, наоборот, спит чуть ли не весь день. Если он согласится на встречу с вами, вам придется прийти, когда я вам назначу.
Я дал ей номер телефона Луизы и положил трубку. И стал голым шагать взад-вперед по комнате, покусывая большой палец. Луиза курила, пуская дым в потолок. Я позвонил Оливии и предупредил, что буду поздно, а может, вообще не приду ночевать, так что лучше будет, если она поужинает у моей сестры.
— Не волнуйся обо мне, — сказала она.
— Ты что, в машине? — спросил я, так как разговор прерывали помехи.
— Я с Софией и ее мамой. Мы едем в Кашкайш. Они пригласили меня поужинать там в ресторане и остаться у них на ночь. Хорошо?
— Нет.
— Что? Я плохо тебя слышу.
— Нет, это было бы вовсе не хорошо, — сказал я.
— Да почему… не могу… пожалуйста… чертов мобильник… делать…
— Я хочу, чтобы ты вернулась домой.
— Но ты же сам сказал, что тебя дома не будет.
— Что я сказал, я помню.
— Ну не глупи! Почему тебе вдруг вздумалось, чтобы я…
— Потому.
— Не слышу!
— Оливия!
— Разговаривать невозможно — не слышно ничего… Пока!
Разговор прервался.
— Неприятности? — спросила Луиза.
Телефон, который я все еще держал в руке, зазвонил. Я судорожно прижал его к уху.
— Оливия!
— Инспектор Коэлью? — осведомился говоривший с немецким акцентом голос.
— Да, это я.
— Герр Фельзен может сейчас поговорить с вами. Вы знаете дом?
— Нет.
— На самом краю полуострова. Возле маяка.