После обеда он, извинившись, удалился. Фельзен встал, потянулся, размял члены. Сквозь щель двойной двери ему была видна гостиная, где вязала старуха мать, а дальше, за гостиной, кухня. Там, позади девушки, склонившейся над столом, на который она опиралась обеими руками, стоял Абрантеш. Задрав юбку девушки, он поглаживал ширинку, словно готовый без промедления и не сходя с места влезть на нее. Но, видно, передумал, вышел и спустился вниз.
3 июля 1941 года.
Гуарда, Бейра-Байша.
Португалия.
Сидя за маленьким столиком у закрытого жалюзи окна в душном зале ресторана, Фельзен обливался потом. В ресторане были вентиляторы, но ни один из них не работал. Жалюзи немного приглушали ужасный зной, от которого плавилась мостовая и фасады домов, но от духоты они не спасали.
В зале за двумя столами расположились пятнадцать мужчин, а на другом конце за отдельным столиком — он. Мужчины были вольфрамщиками и вели себя шумно, потому что за ними были богатые рудники, а в их желудках плескался коньяк. Головные уборы на них были того же фасона, что и у бедняков, но дорогие; у каждого из кармана торчала авторучка, хотя все до единого были неграмотными.
Атмосфера в зале была в достаточной мере чинной, пока не кончилось лучшее из имевшихся в ассортименте вин и вольфрамщики не перешли на коньяк. Поглощали они его в том же количестве, что и вино. За соседним столом не отставали, заказывая бутылку за бутылкой.
Слово за слово пошли взаимные оскорбления, все нараставшие, что грозило пролитием крови.
Войдя, Жоакин Абрантеш крикнул что-то сидевшим за ближним к двери столом. Те притихли. Другие все никак не могли угомониться, продолжая ругаться. Абрантеш медленно повернул голову в их сторону и улыбнулся во всю ширь новеньких протезов. Зрелище было устрашающим, более жутким, чем раньше, когда он обнажал свои гнилые пеньки. Скандалисты тут же заткнулись.
Абрантеш, в новом костюме, уселся за столик Фельзена. Он уже начинал понимать значение улыбки при ведении деловых переговоров, но еще не вполне освоился с новыми протезами, за месяц до этого поставленными ему в Лиссабоне на деньги Фельзена.
Фельзен только что вернулся из Берлина, где имел случай узнать еще одну неприятную сторону характера группенфюрера Лерера. 20 июня Лерер ездил на встречу с министром вооружений Фрицем Тодтом, очень обеспокоенным недостатком продукции для вторжения в Россию, намеченного на 22 июня. Лерер сообщил Фельзену, что запасов вольфрама катастрофически не хватает, и в лицах изобразил другую аудиенцию, которую имел с рейхсфюрером СС Гиммлером, который, как он сказал, отрывал ему яйца и втаптывал их в ковер, в чем Фельзен усомнился. Рейхсфюрера он видел на предвоенном мюнхенском съезде. Тот был похож скорее на педанта-бухгалтера, чем на человека, способного оторвать кому-то яйца.